В Поисках Роста

Логика Солоу ясно показала, что трудосберегающий технический прог­ресс — единственная возможность увеличения производительности рабочего в долгосрочной перспективе. Неолуддиты отрицают эту единственную возмож­ность, которая может увеличить доходы рабочих в долгосрочной перспекти­ве, — новые трудосберегающие технологии. И в этом состоит горькая ирония.

Луддитское заблуждение живо до сих пор. Взгляните хотя бы на такой серь­езный документ, как ежегодный «Доклад о развитии человека» (Human Deve­lopment Report) Программы развития ООН. Отчет 1996 г. повествует о «росте без прироста рабочих мест», наблюдающемся во многих странах. Его авторы говорят, что такой «рост без прироста» происходит, когда темпы роста заня­тости отстают от темпов роста выпуска, что приводит к «крайне низкому дохо­ду» миллионов трудящихся. В докладе за 1993 г. выражено такое же беспоко­йство из-за той же «проблемы» — «роста без прироста рабочих мест», который был особенно заметен в развивающихся странах в 1960-1973 гг.: «Темпы роста ВВП были довольно высокими, но темпы роста занятости отставали от них почти наполовину» [11]. Аналогично в исследовании ситуации во Вьетнаме в 2000 г. оплакивается медленный рост занятости в сфере производства по срав­нению с ростом производства [12]. Авторы всех этих отчетов забывают, что более быстрый рост ВВП по сравнению с ростом занятости называется ростом дохода на одного рабочего, и это единственный способ увеличить «крайне низ­кие доходы» рабочих [13].

Переход

Увеличение числа машин на одного рабочего не служит источником дол­госрочного роста. Но оно могло бы быть источником роста в процессе перехо­да экономики на долгосрочный путь развития. Экономика, которая начинала с небольшого числа машин, получает очень высокий доход на каждую дополни­тельную машину. Поэтому на время инвестиции могли бы обеспечить высо­кие темпы роста. По мере накопления средств производства дело дойдет до убывания отдачи и рост замедлится. В конце концов, экономика достигнет сба­лансированного состояния, и ее рост будет определяться трудосберегающим техническим прогрессом. Иными словами, мы можем все-таки считать инвести­ции важным источником роста, если переход важен для долгосрочного роста.

Однако мысль о том, что переход важен для долгосрочного роста, не бес­спорна. Если рост в основном объясняется переходом к долгосрочному состоя­нию, то поначалу машин должно быть очень немного, а доход на них — очень высок. Это означает, что доход на машины — процентные ставки — в эконо­мике должны были бы быть поначалу очень высокими. Точнее, процентные ставки должны были бы быть абсурдно высокими. Как подсчитали Роберт Кинг и Серджио Ребело, чтобы объяснить экономический рост в США, надо допус­тить, что процентные ставки в стране сто лет назад в период переходного роста капитала на одного работника должны были бы превышать 100 %. Однако дан­ные по процентным ставкам в США показывают, что они были сравнительно постоянными (и, безусловно, никогда не достигали 100 %); это подтверждает вывод Солоу о том, что экономический рост в США — долгосрочный феномен, а не переходное движение от низкого значения объема капитала к высокому.

Объяснение экономического роста переходными периодами не совсем со­гласуется с логикой. Предполагается, что все экономики начинают с точки от­счета, далекой от состояния сбалансированного роста. Тогда инвестиции в сред­ства производства должны помочь в ускорении темпов роста некоторым стра­нам. Каким именно? Тем, которые стартовали с точки, расположенной ниже их траектории сбалансированного роста. После этого они станут расти со скорос­тью технического прогресса. Экономика стран, которые стартовали с точки, расположенной выше траектории сбалансированного роста, будет расти мед­ленно, а то и вовсе сокращаться, пока не начнет движение по этой траектории. Тогда они также будут расти со скоростью технического прогресса.

Однако пропагандисты идеи «инвестиции — двигатель роста» не дают объ­яснений, почему, собственно, все страны должны находиться столь далеко от траектории сбалансированного роста. В отсутствие такого объяснения наибо­лее логично было бы предположить, что большинство стран находится, на­оборот, близко к ней.

Солоу в тропиках

Роберт Солоу никогда не упоминал о разнице в доходах между странами как о чем-то, что должна объяснить его теория. Он вообще применял свою теорию только к экономическому росту в США, где ключевой особенностью был ус­тойчивый подъем экономики на протяжении длительного времени. И уж тем более он ни разу не вел речь о тропических странах. Солоу не виноват в том, что его модель использовали применительно к этим странам. Тем не менее она стала основной теорией роста, которую преподавали на факультетах экономи­ки. И в 1960-е гг. экономисты пользовались моделью Солоу для объяснения любых явлений экономического роста, включая те, что наблюдались в бедных тропических странах.