В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком

Еще через несколько дней наконец схожу с извилистой дороги и попадаю в «колыбель человечества» — Великую рифтовую долину. Все краски здесь такие яркие, будто эти пейзажи написаны только вчера рукой самого Создателя. Слева от меня прямо над оврагом повисла небесная лазурь, резко контрастирующая с сочной зеленью степи, напоенной дождевой водой. По краям дороги фиолетовые и желтые цветочки сияют, будто драгоценные камни, ограненные в самом раю. А я тем временем размышляю о том, что сотворил с миром человек. Я иду по пути, по которому ездили работорговцы: из Кейптауна в Каир. Перед моим мысленным взором встают страшные картины — страдания, нужда, отчаяние, унижение, которое испытали миллионы мужчин, женщин и детей, погоняемые, будто скот, арабскими работорговцами по этой самой дороге. Потом их грузили в холодные трюмы судов, плывущих за океан, на чужой материк, на мою родную землю, ко мне… Может быть, именно за это недостойное прошлое Запад расплачивается сейчас, щедро раздавая гуманитарную помощь? «Дай денег, денег дай»… Эти слова эхом отдаются в моей голове. В туристических местностях я не встретил никакой «свободы». Даже если где-то жизнь была непосильной, трудной, люди как-то приспосабливались. Но там, куда поступал более-менее налаженный постоянный поток гуманитарной помощи, тотчас же расцветали коррупция, пресмыкательство и попрошайничество. Несколькими неделями раньше, в окрестностях Додома, я познакомился с семьей канадцев, переехавших сюда жить лет двадцать назад. Анна и Петер посвятили свою жизнь тому, что рыли в саванне один за другим новые колодцы и строили ветряные мельницы. Вдобавок к этому за годы жизни здесь Анне удалось открыть школу. Не так давно, рассказывает она, в этих краях была жуткая засуха. «Я узнала, что прибыла гуманитарная помощь, посылки с едой, но какие-то парни запросили двойную цену за эти продукты. В те ужасные дни голодные бедняки то и дело приходили ко мне на порог, и мне пришлось заплатить по двойному тарифу этим ушлым молодчикам. А потом я за какие-то совсем смешные деньги дала им напрокат наш грузовик». И совершенно случайно Анна узнала, что мешки с мукой из гуманитарной помощи были доставлены на ее грузовичке семьям сильных мира сего — богатым людям. А тем, кто действительно нуждался, не досталось ничего. Бедная, отважная, очень щедрая Анна… Интересно, представляют ли местные жители хотя бы приблизительно, как работают эти ветряные мельницы?

Меня преследует ощущение, будто я нахожусь на границе двух миров, напрочь раздавленный новым знанием о том, что в жизни нет простых решений, и сейчас не могу найти ни одного подходящего.

К границе с Кенией подхожу по иссушенным землям саванны. Солнце печет невыносимо, а у меня совсем не осталось воды: опять просчитался с запасами… Мне плохо. Я голосую, но ни одна попутка даже не притормаживает. Дорога из красной глины, порядком разбитая, петляет между холмами в окружении зарослей акации и пшеничных полей. Вдруг я вижу группу мужчин, стройных и привлекательных, облаченных в изысканные тканые накидки в сине-красную клетку. Их лодыжки и предплечья украшены массивными цепями и браслетами, а в тончайшие косички на голове вплетены золотые монетки. Мочки ушей у них проколоты и оттого заметно вытянулись под тяжестью крупных колец из искусственного жемчуга.

Это масаи. Наша встреча в этом уединенном местечке, похоже, застала их врасплох не меньше, чем меня самого. Они окружают меня с дружелюбными улыбками, ощупывают мое лицо, руки, ноги.