В поисках смысла

— Так вы официальное лицо, вам и карты в руки, — забубнил я, — поздравите его от меня с должностью. А уж завтра забегу чаю попить.

— Андрей Георгиевич! — капитан яростно глянул, — шутки неуместны.

Через двадцать минут мы плыли к берегу. Капитан вступил на берег первым, но на этом посчитал свою миссию выполненной и отошел в сторону. Я подал руку Алене. Она и без моей помощи прыгнет, если надо. Но сейчас она грациозна, как принцесса. Белое платье приталенное с широкими рукавами, золотая цепочка перехватывает несколько раз талию. Убранные волосы свободно прикрывает белый шелковый плат, который удерживают несколько жемчужных нитей.

Я обернулся, чтобы тихонько податься в толпу, но наткнулся на грудь Васильева в мундире и с орденом. Лицо его сурово. Веселые бесенята в глазах говорят, что сбежать мне не удастся.

Мы предстали перед губернатором. Он склонился перед Аленой. Задержал ее руку с ладонях после поцелуя. Правда, в это время он говорил комплимент: «Вы прекрасны». Так что спишем на этикет. А потом сжал меня в объятиях. Крикнул что-то в толпу. И обрушился ураган приветствий, улыбок, объятий и восторгов. Нас повлекли по улице. Меня обнимает за плечи Мануэль Орибе. Острый ус его щекотит мне щеку, когда он поворачивается представить местные достопримечательности.

Мы вышли к католическому Собору Непорочного зачатия Девы Марии и святых Филипа и Иакова. Вижу, что фасад еще не доделан. Но это не препятствие. Службы давно проводят. А главное, золотая статуя Непорочной Девы установлена внутри.

Пространство под высокими сводами базилики наполняется шорохами и приглушенными голосами. В центре стоит наш подарок, украшенный цветами, перед ним красные ковры. Мы с женой, а за нами и Васильев, припадаем на колени. Алена молитвенно сложила руки по католическому обычаю и что-то шепчет.

Она поднялась уже после нас. Моя девочка прижала руки к груди и обхватила кулачок ладошкой, глазки опустила и вышла вслед за нами. Краем глаза по привычке я глянул за ее спину и с удивлением увидел слезы умиления на суровых загорелых усатых лицах. Все-таки этот век более чувствительный, чем мой.

Теперь нас ведут в Дом Правительства или просто Эль-Фуэрте. Толпа шумит снаружи, у нее начался праздник, а мы можем поговорить.

— Мы ждали вас, как родного отца из дальних странствий, — торжественно говорит Левальеха, — вы вовремя прибыли. Мы победим.

— Кого? — выпятил нижнюю губу капитан.

— Бразилию. Она объявила войну объединенным территориям десятого декабря.

— А они?

— А они еще нет.

«На явочной квартире нас будет ожидать засада. Я дам вам парабеллум», — я сдерживаю улыбку, опустив лицо вниз.

— Мы не можем вмешиваться без указания Государя в такие дела. Война Аргентины и Бразилии не касается России, — парировал Васильев и поправился, — в прямую.

— Но можете помочь с оружием, которым утопили «Эгмонт».

— Увы, нам нечего передать вам, — с притворной грустью ответил я.

— Какая досада. А те костюмы для хождения под водой? Они не пропали?

— В целости и сохранности.

— Прекрасно!

— Да расскажите уже, что тут произошло, — прошу я, — мы совсем ничего не знаем.

Левальеха рассказал. Он вместе с Орибе и еще тридцатью одним человеком в апреле этого года высадились на берег ночью. Водрузили на носилках статую Богородицы и объявили лозунг «Свобода или смерть». К обеду у них было несколько сотен сторонников. На следующий день несколько тысяч. Вооружение непрестанно подвозили с другого берега залива, поэтому армия формировалась быстро. Гарнизон Монтевидео просто сбежал и частично сдался, кому лень бегать. Теперь там столица Уругвая. При полной поддержке соседней Аргентины.

— Так объединенные территории Аргентины включили вас в состав своей страны? — нахмурился я.

— Именно так.

— Этого нельзя допускать. Как же свобода?

— Но я уже разбил два месяца назад бразильские войска. Флот, правда, у них сильный.

— Стоп. Вы на службе Аргентины?

— Да.

— Тогда это не та независимость, про которую мы говорили.

— Но нам не выжить без них.

— Вам виднее. Мы совсем не знаем ситуацию. И желаем только, чтобы стало лучше во всех отношениях.

— Прошу прощения, — прервал нас Васильев, — как представители страны, которая не поддерживает ни одну из сторон, мы можем своими переговорами скомпрометировать нашего посла. Поэтому прошу отдалится от подобного обсуждения или проводить его без меня.

— Клянусь, — прижал руки к груди Левальеха, — о войне и политике больше не скажем ни слова. Впрочем, не угодно ли отведать местного вина? Я хочу вас познакомить с интересными людьми, которые недавно прибыли с севера, прямо от полярных льдов.

— Другое дело, — кивнул Михаил Николаевич, — Андрей Георгиевич, я буду вас ждать. Елена Петровна, не желаете составить компанию?

Алена помотала головой. Капитан вздохнул и вышел вслед за Левальехой.

— Вы говорили, что серебро еще осталось на дне Ла-Платы. Не могли бы вы помочь с его подъемом? — Перешел Орибе к делу.