В поисках сокровища

Вдвоем мы вышли из здания гимназии и прогулочным шагом направились по двору. Болтали о результате контрольной. Я в лицах изобразила наш с Грымзой диалог. Показала, какой забавной делалась историчка, когда я без проблем отвечала на каждый ее каверзный вопрос. Стаховича эта сценка веселила, и он искренне улыбался мне в ответ. Улыбка у него приятная, белозубая. Я по ней уже успела соскучиться. Казалось, что Лев наконец оттаял и снова стал самим собой.

Мы остановились недалеко от цветущей яблони. От ее запаха голова шла кругом. И я вдруг подумала, что сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни. Мы со Львом стояли друг напротив друга и словно не хотели прощаться. Хотя нам нужно было расходиться в разные стороны. Начинать разговор после образовавшейся паузы было неловко. Поэтому мы просто молча стояли рядом.

– Как ваша поездка? – спросил наконец Лев.

– Если честно, под вопросом.

– Из-за того самого Степанова и его ноги?

– Ага. У него перелом со смещением, – вздохнула я. – Хотела бы позлорадствовать, потому как он не самый хороший человек, но все-таки не буду. А Ляля вообще в депрессии. Он так горел желанием отправиться на поиски сокровищ. К тому же, деньги должен… Если не получится вернуть, будет бесплатно в палатке горбатиться все лето. Хотя ему не повредит, конечно. Потому что за свои поступки нужно отвечать.

– Я могу помочь вам с тачкой, – внезапно предложил Лев.

– Серьезно? У тебя есть машина?

– Ну, не у меня… У друга. Макс Марвин. Он учился в нашей школе на пару классов старше.

Я припоминала этого Макса. Как-то мы сталкивались с ним в столовой. Самодовольный нахал влез без очереди, растолкав малышню. Марвин, высокий голубоглазый брюнет, считался в гимназии главным красавчиком, но лично меня такая смазливая внешность отталкивала. Тот же Стахович казался мне намного симпатичнее. И спокойнее. В общем, персона Макса Марвина мне всегда была неприятной. И я даже удивилась, что может связывать Стаховича и Марвина. Хотя месяц назад посчитала бы такую дружбу вполне закономерной, ведь думала, что Лев – зазнавшийся и посредственный. Но пообщавшись с ним ближе, поняла, что Стахович парень классный, добрый и, главное, неравнодушный. Было в нем еще что-то такое, что притягивало как магнит.

– Сима? – позвал меня Лев, заметив, что я впала в задумчивость.

– Марвин… – повторила я эхом. – Я помню его.

Стахович как-то странно усмехнулся.

– Кто не помнит Марвина?

Возможно, он даже решил, что я тоже когда-то была влюблена в Макса, как и все девчонки нашей школы. Но меня совершенно точно не привлекал такой типаж самовлюбленных товарищей. Хотя, если сравнивать Марвина и Степанова, компания Макса была бы куда приятнее. Он хотя бы не был преступным элементом.

– А какой резон Марвину ехать с нами? – удивилась я. Если честно, ни Марвин, ни Стахович не подходили на роль копателей. Такие, скорее, должны сидеть в модных кофейнях и попивать латте за триста рублей. Как и говорил про этих ребят Ляля.

– Если я его попрошу, резон найдется. Он мой друг, согласится, – ответил решительно Лев, вдруг снова став серьезным. – Мы хотели погнать в другое место, но планы поменялись.

Лев помрачнел, а я подумала, что наверняка все дело в его бывшей девушке, имя которой я даже не знала.

– В общем, я поговорю с Максом, – пообещал он.

– Я тоже поговорю с Лялей, – кивнула я.

Лялина, конечно, придется уговаривать, как и Марвина. От идеи снаряжаться в экспедицию вместе с этими ребятами Ляля явно будет не в восторге. Ему не нравился Лев, а от Марвина он бы вообще пришел в ужас. Потому что в Максиме сочеталось все, что так ненавидел Ляля в «избалованных мажорах».

– А мама? – осторожно спросила я.

Лев снова потух.

– Конечно, с мамой сложнее… Но у меня вроде как на июнь есть алиби.

Из уст Стаховича последняя фраза прозвучала как коварный план по завоеванию мира. Интересно, как отец отнесется к моему «побегу»? Только-только у нас начали налаживаться нормальные отношения после той крупной ссоры… Май был сложным. Нам и раньше было трудно найти общий язык, папа часто меня не понимал. А после того, как мамы не стало, мы и вовсе отдалились. Я уже как-то разоткровенничалась при Стаховиче, сказала, что отец словно тень. Будто его больше не существует. Так и есть. Все это время он винил себя за то, что произошло. Хотя его вины не было.