В поисках сокровища

– Да ну тебя, идиот, – пихнула меня кулаком в плечо сестра. – Ты к ужину хоть вернись. А то опять скандал закатит.

Я с нетерпением посмотрел на наручные часы.

– Ладно, беги, – сжалилась надо мной сестра. И я был ей очень благодарен за то, что в этот раз она не пристала с расспросами. – Придумаю что-нибудь.

На прощание я приобнял сестру и быстрым шагом направился в сторону трамвайной остановки. До универа Аксиньи было пятнадцать минут езды. Главное, успеть застать ее.

Весь путь я страшно грузился под громыхание пустого трамвая. Мне не хотелось верить Ляле, но дурное предчувствие не отпускало. В голову лезли только тревожные мысли.

Полчаса я просидел на нагретом каменном бордюре напротив входа, прежде чем увидел на крыльце Аксинью. Она с подругами вышла из здания университета вместе с громкой трелью звонка. Лучи майского солнца еще больше золотили ее волосы, и я снова подумал, что Аксинья – самая красивая девушка на свете. Но будто бы больше не моя. Да и никогда моей не была.

Аксинья весело смеялась, слушая своих подруг. Затем она оглядела двор и встретилась со мной взглядом. Тут же перестала смеяться и поменялась в лице. Я никогда не встречал ее около университета. Сначала не получалось по времени, а потом Аксинья мне запретила. И хотя я выглядел старше своего возраста, Белорецкая все равно скрывала от своих подруг, что встречается со школьником.

Вот она что-то негромко сказала им и сбежала со ступеней крыльца, размахивая сумочкой. Подбежала ко мне, быстро чмокнула в щеку и, схватив за рукав, повела под тень старого клена.

– Привет! Ты что здесь делаешь? – немного обескураженно спросила она, оглядываясь по сторонам.

– У тебя новая сумка? – спросил я каким-то незнакомым глухим голосом. Я знал эту фирму и цену на сумку тоже знал. Лилька бредила такой и просила у отца подарить на конец учебного года. Оттого и старалась закончить год без троек.

– Ты заметил? – произнесла уже знакомую фразу Аксинья, от которой меня немного замутило. Внутренний голос продолжал горьким ядом разъедать все внутри.

– Заметил.

– Что с тобой? – забеспокоилась теперь Аксинья. – Зачем ты приехал? Что-то случилось?

– Где ты была в пятницу?

– В пятницу? – растерялась Аксинья. Затем словно собралась с духом и насмешливо произнесла: – Готовилась к зачету. А потом спать пораньше легла. Я же тебе писала, забыл? К чему вообще эти вопросы? Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Тебя видели в клубе, – прямо сказал я и добавил: – Не одну.

– Кто видел? – тут же ответила Аксинья. – Это все неправда.

– Один мой знакомый видел. Есть фото.

Фотографий у меня, разумеется, никаких не было. Но они и не нужны. Видя бегающий взгляд Аксиньи, я понял, что можно обойтись и без вещественных доказательств. Ее выдали глаза, которые тут же заблестели виноватыми слезами.

И если бы не странное поведение Аксиньи, когда она без объяснения причин вдруг куда-то пропадала, я бы никогда не поверил Ляле. Но сомнения закрадывались уже давно. А еще я вспомнил наш с Лилей неприятный разговор, когда сестра удивлялась, откуда у Аксиньи деньги на классную квартиру в центре. Когда-то Белорецкая действительно жила в обеспеченной семье, но после развода отец уехал в другой город и, похоже, откровенно забил на дочь. Хотя Аксинья все это время уверяла в обратном. Говорила, что отец раскаивается и поэтому одаривает ее подарками. «И для чего она с тобой? – вопрошала сестра. – С ее запросами не удивлюсь, если спонсора себе какого-нибудь найдет рано или поздно. А что ты ей можешь сейчас дать? Только красоту и молодость. Обычный школьник, пусть и из богатой семьи…» Помню, как в тот раз я разозлился на Лилю. Это был один из редких случаев, когда мы с сестрой сильно поссорились.

Аксинья даже не оправдывалась. Стояла передо мной, опустив голову. Моя первая любовь. Девушка, пронзившая сердце.

Наконец Аксинья посмотрела на меня в упор глазами, полными слез.

– Прости, – только и сказала она. – Все это не всерьез. Я тебя люблю. Ты хороший, Лева. Нам ведь так здорово вместе. Хочу, чтобы ты был единственным…

Я не верил ее словам. И чем больше она говорила, глупо оправдываясь, тем хуже я себя чувствовал. Тело вдруг показалось недвижимым и тяжелым. Будто в мокрой отяжелевшей одежде меня потянуло на самое дно. Когда в глазах темнеет и не хватает воздуха… Меня еще ни разу в жизни никто не предавал. Я был пустым и разбитым.

Я ее даже не дослушал. Развернулся и на тяжелых ватных ногах пошел в сторону остановки. Аксинья, забив на подруг, кричала мне вслед, что я когда-нибудь все пойму и ее прощу. А пока мне просто надо остыть и обо всем подумать. Но я понял, что уже остыл. Практически мгновенно. Правда, перед этим сгорев до самых щепок.

Не помню, как добрался до дома. Слез не было, но в горле все-таки застрял неприятный солоноватый комок. Я ни разу в жизни не переживал такое и поэтому просто не знал, как себя вести. И из-за девчонки никогда не плакал.

На автомате разувшись, прошел в комнату. Мама, как обычно, увязалась с расспросами, почему я после школы не вернулся домой вместе с Лилей.