В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония

Однако для отца Софрония намного важнее было еще глубже погружаться в молитву и познание Бога, о чем он часто упоминает.

«Не раз мне было дано созерцать Божественный Свет. Нежно объятый им, я бывал полон неземной любовью. В некоторых случаях внешний мир терял свою материальность и становился невидимым. Происходившее со мною принадлежало иному плану бытия. Когда же недоведомым мне образом восстанавливалось обычное мироощущение, тогда тонкая печаль проникала в душу в связи с возвращением в плотскую жизнь»[126].

Как уже было упомянуто выше, отец Софроний был вынужден вернуться во Францию. В апреле он отплыл на корабле Cadio Panama из Пирея в Марсель. Путешествие проходило с приключениями, всю дорогу сильно штормило, но в конце концов он достиг Марселя[127].

Когда отец Софроний снова оказался во Франции, он разыскал своего старого друга Леонардо Бенатова. Бенатов продолжал свою художественную карьеру, выставлялся во всех крупных Салонах и достиг материального благополучия. Как уже говорилось, он приобрел поместье в Шеврёзе, старинном городе в сорока километрах на юго-запад от Парижа, с великолепным домом и угодьями. Помимо рисования, он начал коллекционировать антиквариат и произведения искусства. Леонардо Бенатов был заметной фигурой русской художественной среды. Доказательством тому служит тот факт, что художники М. Ларионов и Н. Гончарова попросили его быть исполнителем их завещания. У него также был совместный проект с Н. Гончаровой по оформлению внутреннего убранства часовни Сен-Любена в его поместье[128]. Когда отец Софроний вернулся во Францию, Леонардо захотел и его тоже привлечь к этому проекту. Идея заключалась в том, чтобы отец Софроний занялся духовной стороной, а Гончарова — художественной реализацией проекта. Однако по многим причинам сотрудничество не состоялось. Тем не менее, проект не отменили, и незадолго до своей смерти художница сообщила Бенатову, что надеется вскоре приступить к эскизам. Этому помешала ее кончина.

Отец Софроний отредактировал записи старца Силуана, сам подготовил издание и размножил на ротаторе. После того, как текст был издан, ему стало очевидно, что не достает вводной части, которая бы объясняла основной смысл этого текста образованным читателям, которым была не доступна простота старца. Это печатное издание появилось в 1952 году, украшенное декоративным фронтисписом, рисунок заглавных букв и другие элементы полиграфического оформления были также выполнены отцом Софронием. Дизайн этой книги явно напоминает графические тенденции в русском искусстве времен пребывания отца Софрония в России.

Русская община в Париже упрочилась. Все еще держась немного обособленно, русские эмигранты были теперь более интегрированы во французское общество. Они занялись профессиональной деятельностью и восстановили свою идентичность. Искусства процветали, художники и скульпторы участвовали в выставках, устраивались поэтические вечера, русские театральные постановки и музыкальные концерты, а также интеллектуальные дискуссии. Набирала силу молодежная организация РСХД, было основано Православное братство, которое издавало свой журнал. Не говоря о наличии русских магазинов, ресторанов, клубов и гостиниц.

После своего прибытия в 1947 году во Францию отец Софроний остановился у Бенатова. Затем жил недолгое время в Русском доме престарелых, потом переезжал с места на место, пока не нашел идеального для себя жилья, на третьем этаже круглой башенной постройки XIV века под названием «лё Донжон», которая принадлежала замку в городе Сент-Женевьев-де-Буа, расположенном в двадцати трех километрах южнее Парижа.

Люди стали стекаться к отцу Софронию в поисках духовного руководства, и вокруг него собралась небольшая группа. Таким образом, были посеяны первые семена для создания будущего монастыря. Некий господин Бедер-Хан, курд, предоставил в распоряжение отцу Софронию свой хлев, известный под названием «ля Бержери»[129], расположенный во фруктовом саду на другом конце города, куда отец Софроний ездил на скутере. Это была длинная низкая постройка: на первом этаже располагался ряд комнат с отдельным входом в каждую, и еще было несколько комнат наверху. Одна из них была превращена в церковь, следующая за ней комната была отведена под кухню, в конце была маленькая трапезная. Комнаты наверху использовались для жилья. Из письма отца Софрония:

«Объясню тебе насчет нашей церковки. Мы имеем небольшой дом, часть которого обращена в церковь. Это раньше было старое помещение, склады и сараи (каменные) одной сельскохозяйственной фермы. Это старое здание мы переделали таким образом, что там теперь могут жить четыре-пять человек и всегда находиться при церкви. Конечно, ты понимаешь, иметь СВОЮ церковь — это чрезвычайно редкая привилегия. Церковка наша небольшая. В нее не допускаются свободно все, кто хочет. Пользуемся ею мы, группа лиц, живущих в Сен-Женевьев-де-Буа; большинство из нас монахи и монахини. Всего нас 20 человек»[130].