В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

Мне кажется, что в штаб-квартире коммунистов в Москве вполне возможен был следующий разговор. Один из крупных коммунистических функционеров: «Ну, что мы будем с этим делать, мы же не сможем реализовать наши планы индустриализации, если у нас не будет нескольких миллионов рабочих. Нас не поймут, если мы принудительно заставим рабочих оставаться на своих местах. Что мы можем сделать?» И кто-то, возможно, предложил: «А почему бы не ликвидировать кулачество? Мы можем убить двух зайцев одним выстрелом: убрать из деревень этих настырных мелких сельхозпроизводителей, где они препятствуют нашему плану коллективизации, и в то же время получить много промышленной рабочей силы». Было такое или не было, но обездоленные мелкие фермеры вскоре стали рабочими на шахтах, заводах и в лесах.

Я впервые непосредственно столкнулся с шахтерским трудом кулаков в 1931 году, когда работал главным инженером группы медных рудников на Северном Урале. Однажды на здешние шахты прибыло несколько железнодорожных составов с раскулаченными и их семьями под вооруженной охраной. Мне сказали, что их привезли из деревень, расположенных за две тысячи миль отсюда. Они провели в пути несколько недель, так как в то время железные дороги были перегружены еще больше, чем сейчас, и представляли собой довольно печальное зрелище.

Вся эта группа была направлена на работу в одну шахту, что облегчило охранникам возможность следить за ними и позволило избежать любого конфликта между этими людьми и остальными шахтерами. Я видел довольно много этих кулаков, так как по долгу службы должен был научить их добывать руду. В прошлом крестьяне, они, естественно, не знали ни одного из процессов золотодобычи.

Все новоприбывшие, казалось, были совершенно сбиты с толку тем, что с ними произошло, и лишь немногие из них осмеливались жаловаться. Понять их состояние было нетрудно. Они потеряли свои дома, были насильственно выселены с земель, на которых жили несколько поколений их предков, им приходилось выполнять незнакомую работу в непривычной обстановке. Позже я узнал, что многие из них никогда раньше не выезжали за пределы своих маленьких деревень.

Они жили почти так же, как и другие шахтеры, уровень жизни которых в то время по американским меркам был невероятно низким. Это был период, когда остро стояла проблема нехватки продовольствия, и отчасти потому, что эти кулаки больше не обрабатывали свою землю. Но они получили свою долю того, что было доступно. Их поселили в старые дома – по нашему представлению, убогие лачуги, – где до революции жили шахтеры. Однако со временем некоторые из них построили собственные дома, более благоустроенные.

Продолжительность рабочей смены и ставки оплаты для кулаков были такими же, как и для других шахтеров, за исключением того, что кулаки выплачивали часть своей заработной платы в фонд для ухода за престарелыми и инвалидами из своей собственной группы. Они могли свободно передвигаться по району, площадью несколько миль, при условии отмечаться раз в неделю в надзорных органах.

Немногие из этих людей предприняли попытки сбежать. Казалось, большинство утратило дух неповиновения, который у них, возможно, был раньше. Время от времени двое или трое из них уходили и пропадали навсегда; я так никогда и не узнал, что случилось с беглецами. Власти с самого начала пытались убедить их смириться с обстоятельствами; те, кто так и поступил, вскоре получили утраченные гражданские права и даже небольшие привилегии.

Позже я столкнулся с аналогичными группами бывших фермеров, занятых принудительным трудом на золотых, медных и цинковых рудниках, на которых работал в нескольких частях страны. Обычно их держали на работе отдельно, в целях удобства надзора, хотя в обычной жизни они не были изолированы и свободно контактировали с остальными шахтерами.

Когда они попадали в шахту, добыча обычно падала в течение шести месяцев или дольше, а затем снова постепенно поднималась. Кулаки, самые хваткие и деловитые на селе, приобретя профессиональный опыт, становились и превосходными шахтерами.

Я не знаю, сколько из этих кулаков было отправлено на принудительные работы, но встречался с ними повсюду в восточных районах России, и не только на шахтах, но и на заводах и лесозаготовках, а также на строительстве плотин, железных дорог, каналов и электростанций. Рабочих из числа кулаков было так много, что органы внутренних дел, похоже, превратились в крупнейшего поставщика рабочей силы в России.

У силовых структур было преимущество перед другими советскими организациями – они всегда могли рассчитывать на постоянный приток рабочей силы, независимо от того, какие условия жизни существуют там, где необходимо выполнить задачу. Кулаки сформировали костяк великой армии принудительного труда, которая с тех пор работает в России. В этой армии смешивались убийцы, воры и прочие преступники с такими группами, как кулаки, чьи преступления носили иной характер.