В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

Все эти люди были тщательно отобраны. В Соединенных Штатах у них имелись отличные послужные списки. Но, за очень редким исключением, результаты, которых они достигали в России, вызывали разочарование. Когда Серебровский получил контроль над медными и свинцовыми рудниками наряду с золотыми, он захотел выяснить, почему эти заграничные специалисты не достигли должных результатов, и в январе 1931 года отправил меня вместе с американским металлургом и русским политработником изучить состояние дел на уральских рудниках, попытаться выяснить суть проблем и наметить пути их устранения.

Нам не потребовалось много времени, чтобы убедиться, настолько плохой была ситуация с точки зрения инженера. Имейте в виду, что к этому времени я проработал на российских шахтах уже почти три года и знал, чего ожидать. Но я работал почти исключительно на золотодобывающих рудниках нашего треста и был буквально поражен, когда увидел, насколько хуже условия на медных и свинцовых рудниках.

Прежде всего, мы обнаружили, что американские инженеры и металлурги не получали вообще никакого содействия; им не потрудились предоставить компетентных переводчиков, а в некоторых местах у них не было возможности связаться с российскими инженерами и управленцами. Большинство из них старались честно отработать свои деньги; они тщательно обследовали шахты, к которым были приписаны, и давали рекомендации по эксплуатации, которые позволили бы получить стопроцентные результаты, будучи своевременно применены на производстве. Но эти рекомендации либо никогда не переводились на русский язык, либо были отложены в долгий ящик.

Ситуация среди русских руководителей и рабочих оказалась не менее плачевной; я столкнулся с таким упадническим настроением, какого никогда не встречал среди сотрудников золотых приисков, работающих под руководством Серебровского. Как раз отношение к работе людей, с которыми я стал общаться, как только мы начали решать проблемы медно-свинцового треста, произвело на меня более неблагоприятное впечатление, чем что-либо еще.

Наш трест управлялся во всех отношениях лучше, чем медно-свинцовая промышленность, и прежде всего у персонала был другой настрой. Нашим рабочим иногда не хватало еды, и они ворчали, но более или менее добродушно. Все, кто был связан с золотодобывающим трестом, понимали, что мы продвигаемся вперед, и ощущение грядущего успеха компенсировало проблемы.

Но на медных и свинцовых рудниках все было по-другому. Их словно окутывала атмосфера неудачи. Нехватка продовольствия и потребительских товаров здесь была еще острее из-за плохо организованного распределения. Также ощущалась серьезная нехватка оборудования, в основном из-за того, что станки и инструменты, закупленные за границей и произведенные на советских заводах, были бездарно распределены, что не позволяло получить наилучших результатов. Используемые методы добычи полезных ископаемых были настолько неправильными, что даже студент-первокурсник инженерной специальности мог бы указать на большинство ошибок. Вскрывались участки, слишком большие для контроля, и руду вывозили без надлежащего крепления шахт. При попытке ускорить добычу до завершения необходимых подготовительных работ несколько лучших шахт были сильно повреждены, а некоторые рудные тела были на грани того, чтобы оказаться утерянными безвозвратно. В нескольких шахтах произошли значительные обвалы, во многих других – пожары, что привело к потере ценной руды.

Я никогда не забуду ситуацию, с которой мы столкнулись в Калате. Здесь, на Северном Урале, находилось одно из самых важных в России месторождений меди, состоящее из шести рудников, флотационной обогатительной фабрики и плавильного завода с доменными и отражательными печами. Некоторое время назад сюда были назначены семь высококлассных американских горных инженеров, получавших очень большую зарплату. Любой из них, если бы ему дали такую возможность, мог бы привести это производство в надлежащий порядок за несколько недель.

Но к моменту прибытия нашей комиссии они погрязли в бюрократической волоките. Их рекомендациями пренебрегали; им не поручили никакой конкретной работы; они не смогли донести свои идеи до российских инженеров из-за незнания языка и отсутствия компетентных переводчиков. Им настолько опротивела сложившаяся ситуация, что они были почти полностью заняты управлением «американским пансионом», который создали для себя. Эти дорогостоящие инженеры, в которых в то время так остро нуждалась Россия, по очереди работали бухгалтерами, управляющими и снабженцами в их маленьком доме с кухней и спальней, и это почти все, что они делали. Должен сказать, что их таланты с большим успехом реализовались в этой ограниченной области; я не встречал лучшего пансиона в России.