В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

И эта реакция последовала достаточно скоро. Начались облавы на всех подозреваемых в политической неблагонадежности по всей стране. Эти люди уже были в их списках, и осталось просто задержать их и посадить в тюрьму. В течение нескольких дней более сотни из них были расстреляны без открытого судебного разбирательства. Летом 1934 года правительство с напускной обеспокоенностью объявило, что полномочия органов государственной безопасности будут ограничены, у них больше не будет права арестовывать людей направо и налево и отправлять их в ссылку на пять лет без открытого судебного разбирательства. Теперь правительство заявило, что органам НКВД возвращены прежние полномочия, и они стали осуществлять их с величайшим энтузиазмом. Число арестов и ссылок, похоже, составило несколько сотен тысяч за несколько недель.

Я могу засвидетельствовать, что русские были крайне встревожены убийством Кирова. Но подозреваю, их эмоции были вызваны не столько сочувствием к погибшему, сколько беспокойством о себе. Они пережили две революции, и вторая во многих отношениях оказалась хуже первой. Теперь жизнь возвращалась в нормальную колею, и тут произошло громкое убийство. Я уверен, что большинство советских граждан в то время не хотели больше неприятностей с властями и многое бы отдали, чтобы избежать этого убийства и его неизбежных последствий.

Выше я рассказывал, как перед приездом в Россию, во время пребывания в Берлине, меня предупредили об активной роли органов государственной безопасности в советской промышленности. Достаточно скоро я убедился, что следует ожидать встречи с их агентами, куда бы я ни пошел и где бы ни работал, и принимать все, что они делают, как должное, без лишних вопросов. Я знал, что агенты, официальные или тайные, есть на каждом советском предприятии, будь то шахта или фабрика, колхоз или вуз, контора любого рода.

К этому времени, в 1934 году, я в общих чертах знал, как сотрудники государственной безопасности работают в промышленности. Когда описывал организационную структуру треста «Главзолото», я опустил упоминание об одном отделе, который присутствует на каждом советском предприятии, но не отражается в схемах, описывающих строение промышленных организаций. Он так прямо и называется «секретный отдел» и работает полностью независимо от руководителей предприятия. Например, я сам в течение нескольких месяцев исполнял обязанности заместителя директора по производству в нескольких группах советских рудников или региональных трестах и даже входил в руководство треста «Главзолото». Но я никогда не имел ничего общего с этим секретным отделом, и мне никогда не говорили, в чем заключаются его функции.

Однако всем известно, что этот отдел является связующим звеном между органами государственной безопасности и предприятием. Именно этот отдел тщательно проверял весь персонал в тресте, изучал социальное происхождение наших рабочих и служащих, выяснял, кто был священником, купцом или кулаком, и выявлял потенциальных «врагов народа», как называли вредителей.

В Соединенных Штатах разразился скандал, когда комитет сенатора Роберта Ла-Фоллетта обнаружил, что американские работодатели содержали платных шпионов, которые, выдавая себя за рабочих, выясняли мнения сослуживцев по самым разным поводам и составляли отчеты об их поведении и настрое. Коммунистическая газета в Нью-Йорке, которая всегда восхваляет все, что происходит в Советском Союзе, использовала это расследование, чтобы продемонстрировать, до какой степени порочны американские работодатели. Я, конечно, не одобряю американских работодателей, нанимающих шпионов, но не могу понять, как эти коммунистические критики совмещают свое неодобрение такой тактики в Америке с искренним одобрением всего, что происходит в России.

Я могу засвидетельствовать, что единственный «работодатель» в России, государство, нанимает больше доносителей, чем когда-либо могла позволить себе американская промышленность. Как предполагается, на каждой советской шахте, фабрике или в конторе всегда определенное количество рабочих являются агентами службы государственной безопасности, и никогда нельзя быть до конца уверенным ни в одном из сотрудников. Также имеются и многочисленные добровольные помощники, которые сообщают о подозрительных действиях или разговорах. На каждом советском предприятии такая бдительность, что граждане редко высказывают свои истинные мысли, даже в тесном кругу, опасаясь доноса. Все сообщения агентов, будь то профессионалы или добровольные помощники, по-видимому, проверяют через секретный отдел. Известно, что в таких сообщениях упоминают даже рабочих, которые регулярно ворчат.

Конечно, в советской промышленности существует большая потребность в тщательном надзоре. В золотодобывающей отрасли милиция охраняет партии золота, которые не занимают много места и могут быть легко похищены. Но гораздо больше внимания уделяется выявлению саботажа.