В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

Выше я уже упоминал нескольких преступников нового типа в России – кулаков и прочих, кто сопротивлялся коллективизации и получил за это несколько лет принудительных работ. Еще один обширный новый класс преступников – это те, кого называют «спекулянтами». Жена рабочего, например, отстаивает очередь в государственном магазине и покупает дюжину ярдов ткани, а это все, что магазин может продать в одни руки. Она несколько раз стоит в очереди по нескольку часов и, наконец, собирает пятьдесят или сто ярдов ткани. Если она продаст эту ткань и получит хоть какую-то прибыль за свои труды, то станет спекулянткой. Советские газеты часто сообщают о тюремных сроках, иногда даже максимальных – до десяти лет, для женщин, которые покупали товары в государственных магазинах и потом продавали, получая прибыль, которую мы сочли бы очень скромной, учитывая те хлопоты, которые они взяли на себя.

Советские спецслужбы также заняты розыском разного рода интеллектуальных преступников, чем-то напоминающих еретиков во время религиозных гонений в Средние века. Если бы какой-нибудь советский гражданин осмелился сказать, даже в небольшой неформальной труппе знакомых, что он против коммунизма, на него, конечно, донесли бы и арестовали как «врага народа». Но теперь все пошло еще дальше: если какой-либо коммунист выражает точку зрения, которую правящая группа считает реформаторской, его подвергают суду.

Выследить всех преступников, старого и нового типа, – достаточно трудоемкая работа, и для нее требуется большой штат сотрудников. Но перед НКВД, как я уже говорил, поставлено и много конструктивных задач. Поскольку комиссариат отвечает за всех мужчин и женщин, отправленных на принудительные работы, и поскольку десятки тысяч людей приговорены к таким работам, НКВД управляет некоторыми из крупнейших строительных и промышленных предприятий в России. Они построили такие великие общественные сооружения, как Беломорско-Балтийский канал и канал Москва – Волга; они дважды проложили Транссибирскую магистраль, протяженностью две тысячи двести миль, используя для этой цели армию по меньшей мере из ста тысяч заключенных мужчин и женщин, которые трудились в течение трех суровых сибирских зим. Подведомственные НКВД организации также строят многие основные магистрали России, особенно большие новые стратегические автомобильные дороги. Они уполномочены привлекать для этой цели крестьянский труд, помимо труда заключенных.

Сотрудники НКВД охраняют все железные дороги и все границы государства. Также охраняют всех главных правительственных чиновников и все общественные здания. Если вы хотите попасть в любое такое здание, то должны получить разрешение у сотрудника, отвечающего за охрану, и должны иметь разрешение, подписанное человеком, которого вы посещаете, прежде чем вам позволят покинуть здание. Подобным же способом охраняют заводы и шахты, независимо от того, имеют они какое-либо военное значение или нет.

Активность органов НКВД была гораздо менее заметна, когда я приехал в Россию в 1928 году, чем когда я покидал эту страну в 1937 году. Мне кажется, что их функции росли как снежный ком. Что касается численности сотрудников, то она, казалось, росла и сокращалась в соответствии с политической атмосферой. Вслед за всплеском активности сразу после убийства Кирова в 1935 году и в начале 1936 года наступил период относительного затишья. Затем, с раскрытием «вредительского» заговора среди высокопоставленных коммунистов в 1936 году и смещением наркома внутренних дел Генриха Ягоды, деятельность органов государственной безопасности стала более неистовой, чем в любой другой период моего пребывания в стране, и оставалась на пике, когда я уезжал.

Однако, что касается промышленности, органы государственной безопасности были одинаково активны на протяжении всего времени. Они несут частичную ответственность за все, что идет не так в промышленности, а в стране, где впервые внедряется крупномасштабное современное производство и при этом преобладает труд неподготовленных вчерашних крестьян, неопытных инженеров и руководителей, проколов хватает.

Мне, как американцу, кажется, что органы государственной безопасности чрезмерно вмешиваются в советскую промышленность. Им свойственна излишняя подозрительность, и они видят преднамеренные преступления там, где их не существует. Тогда как советские руководители, инженеры и рабочие зачастую неопытны в вопросах организации производства, нужно быть очень мудрым человеком, чтобы отличить так называемое вредительство от простого невежества. Как показал мой опыт, в советской промышленности было много настоящего вредительства. Но также я видел, что агенты, как профессионалы, так и их добровольные помощники, стремясь выслужиться, сообщают о всякой незначительной ошибке в производстве как о доказательстве саботажа, отчего руководителей и рабочих во всех отраслях постоянно отвлекают от работы из-за одного расследования за другим, особенно в периоды обострения политической ситуации.