В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

В течение последних нескольких лет Советы применяли систему единоличной ответственности: руководитель, стоявший во главе любого предприятия, большого или маленького, несет ответственность за все, что там происходит. Эта система пришла на смену коллективного управления, которая полностью развалилась. Но при системе единоначалия впали в противоположную крайность. Руководитель редко осмеливается делегировать полномочия, а подчиненные не осмеливаются брать на себя ответственность за какое-либо решение. В результате никто не делает ничего, что не записано черным по белому в инструкциях; а руководитель настолько придавлен бременем рутины, что не находит времени для важных решений, которые может принять только он один.

Маленький пример позволит показать, как самые занятые и хорошо подготовленные инженеры погрязают в рутине и подпадают под политический контроль. Я имею в виду проблемы с так называемыми изобретателями, людьми с подвинутыми мозгами, которые убеждены, что сделали судьбоносное техническое открытие, которые, кажется, более многочисленны в России, чем где-либо еще. Эти люди требуют и обычно получают доступ к главному инженеру предприятия или треста, потому что подчиненные боятся взять на себя ответственность за отказ от их изобретений, сколь очевидной ни была бы их бесполезность.

Я работал главным инженером не только в главном тресте, но и в некоторых филиалах «Главзолота», и меня постоянно донимала череда этих чудаков. Не получив немедленной реакции на свои открытия, они бросаются в партийный комитет и жалуются, что «бюрократы» пренебрегают ими. Коммунисты, верные друзья простого народа и враги бюрократии, немедленно создают адское количество проблем инженерам или руководителям в системе, где контролируют все.

Для того чтобы не тратить свое время на «изобретателей», советские главные инженеры придумали хитрую уловку. Как только представлялось какое-либо изобретение, начальник немедленно назначал комиссию для его рассмотрения, даже если сразу видел технический просчет. Я знал этот трюк и, когда работал в Москве, использовал его, чтобы избавиться от особо настойчивого «изобретателя». Назначив комиссию, я защитил себя от обвинений в том, что игнорирую потенциальных гениев.

В том случае, о котором я рассказываю, члены комиссии не больше, чем я, стремились попасть в черные книги партийных руководителей, поэтому представили отчет со множеством «если» и «но» и немалым количеством «с одной стороны» и «с другой». Поскольку «изобретение» было настолько очевидно бесполезным, что любой студент-первокурсник инженерного вуза мог бы с первого взгляда сказать, почему оно не сработает, я решил подшутить над комиссией. Отправил им краткую записку, в которой говорилось, что, как я понял из их отчета, они рекомендовали протестировать устройство, что, по моим подсчетам, обойдется в тридцать тысяч рублей. На основании их отчета я пообещал приказать провести испытание, при этом, если изобретение окажется бесполезным, стоимость испытания будет вычтена из заработной платы членов комиссии.

Примерно через пятнадцать минут после того, как я отправил эту записку, один из инженеров попросил меня о встрече. Я встретил его с серьезным выражением лица. Он немного помялся, а затем сказал, что проконсультировался с другими членами комиссии после прочтения моей записки, и они хотели бы забрать свой отчет для повторного рассмотрения. Я согласился, и еще до конца дня мне вручили свежий отчет, в котором это изобретение объявлялось бесполезным и рекомендовалось отказаться от него. Я добавил свое одобрение к этой рекомендации, и в данном случае никаких проблем политического характера не последовало.

Я никогда не работал в государственных организациях других стран, кроме России, так что не могу сделать сравнений. Я слышал, что закостенелость, характерная для всей советской промышленности, встречается и на государственных предприятиях других стран. В России, конечно, вся промышленность принадлежит государству, что, безусловно, препятствует проявлению инициативы. Безопаснее не рисковать, держаться как можно тише, не привлекая к себе внимания. Это особенно актуально в России, потому что инженеров здесь часто обвиняют во «вредительстве», могут посадить в тюрьму или даже расстрелять, если их признают виновными.

Я припоминаю один случай, когда русскому, работавшему переводчиком у иностранного инженера, пришлось искать новое место после того, как инженер уехал из России. Мой друг, знакомый с этим русским, однажды встретив его, спросил, как у него дела. Тот сказал, что устроился на работу мелким клерком. Мой друг удивился:

– Но почему? Вы, конечно же, можете получить что-то лучше этого!

– Да, мне предложили возглавить лесопромышленный трест и зарплату в три раза больше, чем я получаю сейчас, – ответил русский. – Но я не решился дать согласие.

– В чем же причина? – недоумевал мой друг.