В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

Пока собравшиеся дожидались своей очереди, казахи, зная, что русские боятся вшей, развлекались тем, что снимали насекомых со своей одежды и подбрасывали им. Выражение смешанного гнева, страха и отчаяния на лицах этих русских невозможно забыть. Казаки кидали недобрые взгляды и ухмылялись, зная, что русские не смогут дать достойный ответ.

Мы с женой несколько ночей подряд провели в нашем автомобиле, чтобы не подцепить вшей. Однако, несмотря на все наши предосторожности, мы оба были укушены, и ровно через четырнадцать дней, в инкубационный период, моя жена слегла с ужасной головной болью и высокой температурой – верными симптомами тифа. Мы, естественно, предположили, что у нее именно эта болезнь, но нам не оставалось ничего иного, как ухаживать за ней, и в конце концов она выздоровела. Только год спустя, когда проводили отпуск в Соединенных Штатах и у нее снова появились те же симптомы, мы узнали, что страдала она от приступа малярии, а не от тифа. Но знай мы тогда об этом, пользы было бы мало, так как в 1934 году в Казахстане не было хинина.

Из-за болезни моей жены мы задержались, и в степи нас застигли довольно обильные снегопады. Но к 1 ноября мы вернулись на Урал, чувствуя себя кочевниками, завершившими долгий поход. Каким-то необъяснимым чудом мы без потерь оказались там, откуда начали путь. Мы не использовали даже единственную запасную деталь для автомобиля, которую взяли с собой.

Наш пыхтящий «форд» модели А исправно катил нас на протяжении более двенадцати тысяч миль по верблюжьим тропам в степях Казахстана, через Алтайские горы и вдоль китайской границы. Он нес гораздо больший груз, чем предусматривал технический регламент, и преодолел местность, на которую не рассчитан ни один автомобиль. Но нам это удалось, что меня как инженера порадовало. Я не упустил возможности сказать русским, что с этой машиной с самого начала правильно обращались и правильно ее обслуживали, и она откликнулись на доброе отношение.

Мы миновали Урал и добрались до Волги, где наконец сели в поезд, а наш автомобиль отправили в Москву. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это путешествие было более рискованным, чем показалось в то время. Но в России так поступают сплошь и рядом, и у них на удивление часто все получается, как получилось и у нас.

Глава 17 Промышленность под контролем НКВД

Я с нетерпением ждал отпуска после пяти месяцев непрерывных поездок с инспекцией в Казахстане – моя жена все еще была слаба после болезни, да и у меня путешествие отняло много сил. Но, возвратясь в Москву в ноябре, я узнал, что на одном из крупнейших рудников Казахстана, где недавно была введена новая установка по цианированию, возникли серьезные проблемы. Мне не оставалось ничего иного, как вернуться туда, и я закончил эту работу только в конце января 1935 года.

На этом руднике в Казахстане до нас дошло известие, что убит Сергей Киров, персона, сопоставимая по влиянию с самим Сталиным в главном штабе коммунистов. Это событие стало для русского народа огромным потрясением. Стороннему наблюдателю трудно понять, но исходя из предыдущего опыта русские догадались, что это убийство будет означать возрождение общенациональных политических репрессий, которые были характерны для 1929–1933 годов.

В декабре 1934 года, когда произошло это убийство, страна только начала успокаиваться после мучительных лет, последовавших за второй коммунистической революцией. Власти одержали победу в жестокой и затяжной борьбе с группами, которые, по их мнению, стояли на пути социалистического развития. Все эти группы были так или иначе ликвидированы к середине 1933 года. Утвердив свою власть во всех частях страны, коммунисты пошли на компромисс. Они чуть не уморили голодом значительную часть населения в 1931 и 1932 годах, пытаясь доказать, что их социалистические принципы работают, а затем наконец решили изменить их.

Легализация старателей и арендаторов в золотодобывающей промышленности весной 1933 года стала первым из серии компромиссов. К началу 1934 года мелким фермерам, которые до сих пор противостояли попыткам загнать их в колхозы, разрешили вести хозяйство единолично. Те, кто вступил в колхоз, получили определенные привилегии, которые могли бы убедить многих других сделать это в свое время без применения силы, если бы эти привилегии были даны немного раньше. Даже кочевникам снова предоставили право владеть стадами, хотя и не такими большими, как те, которыми они владели ранее.

В стране снова воцарилось спокойствие, и люди приободрились. Сотни тысяч кулаков, бывших священников и им подобных по-прежнему трудились под контролем властей, но других больше не трогали, и все, кто избежал репрессий, почувствовали себя в относительной безопасности.

И вдруг это убийство. Киров, как все знали, был правой рукой Сталина. Известие о его гибели вызвало потрясение даже в таких отдаленных шахтерских поселках, как тот в Казахстане, где меня застала трагическая новость. Люди, казалось, замерли в ожидании реакции Сталина и его соратников.