В поисках священного. Паломничество по святым землям

Пока любитель чая осознанно пьет любимый напиток, звезды и созвездия не имеют никакого значения. Зачем нужны все эти знамения, знаки и видения, когда можно просто идти по земле и свидетельствовать неимоверную зрелищность этого мира? Спрятанные за чадрами лица мусульманских женщин, бурная торговля, тряпки, овощи, масла и сыры, купола и склепы, руины тысячелетней давности, одежды, представляющие всевозможные конфессии, хаос и смятение – разве этого не достаточно? Я был готов отбросить все свои ожидания и предвкушения, и поселиться прямо здесь, за чайным столиком в Иерусалиме. В этом свободном потоке свою хватку ослабляли любые знамения, знаки, предсказания и писания. Здесь священным становилось все, абсолютно все.

Цитадель Давида

Высоко, на самой вершине Сиона, стоит цитадель Давида – высокая цилиндрическая башня, с которой весь Иерусалим виден как на ладони. Рядом с башней расположено каменное здание, в котором состоялась Тайная Вечеря. Примерно в пятидесяти футах от этой постройки возвышается длинная каменная стена. Сидя у этой стены, я наблюдал, как мимо проходили какие-то запредельные множества ортодоксальных евреев, одетых в черные одежды, с лицами, скрытыми за широкими полями шляп и длинными бородами. Одного из них я спросил, откуда они все идут, и он ответил, что в этом районе находится иешива диаспоры – талмудическая школа, основанная сразу после войны.

Вскоре молодой человек, которого я остановил, вернулся в компании еще нескольких людей. Они спросили, еврей ли я. Все это было весьма интригующим, я утвердительно кивнул. Но тут же я начал корить себя за согласие. Мне совсем не хотелось погружаться в это. Мне хотелось верить, что я все-таки достиг чистой универсальности восприятия, вышел за пределы всех обусловленных различий. И внутри меня начала расти стена сопротивления. Что это было – проклятие или благословение кармы? Наследственность, обстановка, возможность?.. Я знал, что внутри я не был ни одним из этих созданий. Но в моих жилах текла кровь прошлого, соединяя в своем потоке века.

Я сидел у стены и пытался защитить себя от давления со стороны этих странных людей в особенных одеждах. Один из них подошел и сел рядом со мной.

– Эй, чувствуешь, какая тут энергетика? – От удивления я даже слегка наклонился назад, посмотрев на него так, словно вопрошал: «Да кто ты вообще такой и откуда ты взялся?» А он продолжал спрашивать:

– Откуда ты, парень?

– Из Нью-Йорка, США, – ответил я.

– Где живешь в Нью-Йорке?

– В Бруклине.

– Где именно в Бруклине?

– В Бенсонхерсте.

– А точнее?

– Бэй Парквей.

– Да ну! А я с Бэс Авеню! Ты в какой школе учился?

– В школе Нового Утрехта.

– Утрехт! Я учился в Лафайете. Мы вам каждый год надирали задницу в футбол.

Все это начинало походить на полное безумие, особенно когда выяснилось, что когда-то я дружил с его кузиной, которая жила по соседству, и вообще у нас была куча общих друзей. Я удивленно хлопал глазами, глядя на этого человека в черном плаще и широкополой шляпе, рассказывающего мне о Бенсонхерсте. Я не мог более сдерживаться. Сбросив свои психологические доспехи, я взмахнул руками и спросил его, как ему удалось взобраться сюда, да еще и в таких одеждах.

– Я был на пути в Индию, – начал он. – Лет восемь назад. Я решил проехать через Израиль. Ну, ты понимаешь – Святая земля и все такое. Тогда это было легко. Границы с Ираном и Афганистаном были открыты, можно было легко пройти через них. Я думаю, билет на поезд из Стамбула до Нью-Дели стоил тогда баксов сорок. Однажды я поднимался прямо наверх, в полном одиночестве, – он указал пальцем на вершину, – и тут меня сразил свет. Он буквально убил меня наповал. Стрела света возникла совершенно из ниоткуда и пронзила меня насквозь! Я упал и сломал себе ногу, прямо здесь, – он показал голень правой ноги. – Тогда появились эти ребята из иешивы и отнесли меня к миквэ (резервуар для ритуального омовения и очищения от душевной нечистоты). Почти сразу нога моя излечилась. Ты же понимаешь, что я решил тщательно изучить все это. Тора – это наше наследие. Это самая таинственная книга из всех когда-либо написанных. Тебе тоже следует ознакомиться с ней. В конце концов, у тебя еврейская душа.

– Какая у меня душа? Да откуда тебе знать, кто я есть? – немедленно отреагировал я. Он улыбнулся так снисходительно, словно слышал все это и раньше. Как бы то ни было, мы уже успели проникнуться друг к другу доверием, и вообще – мы выросли в одном районе. Остаток дня мы провели вместе. При рождении его назвали Ричардом Гринфилдом, но сейчас его звали Рубен. В тот день он провел для меня увлекательную экскурсию по Сиону. Мы остановились у комнаты, в которой совершалась Тайная Вечеря, и Рубен рассказал, что однажды Папа Римский предлагал Рабби миллионы долларов за нее. Разумеется, Рабби не согласился.

Мы поднялись на башню, и сверху нам открылась удивительная панорама пустыни.