В поисках своего лица

В своем стремлении заставить Библию истолковывать саму себя Миллер вернулся к реставрационистскому императиву, согласно которому исследователь должен обращаться непосредственно к Библии в обход всякого рода толкователей. Его принципы перекликались также с верой в простого человека, бытовавшей в эпоху президента Джексона, в частности, в его способность понимать Библию без помощи специалистов. Джосайя Лич (ведущий миллеритский богослов и методистский служитель) так охарактеризовал миллеритский подход к авторитету Библии: миллеризм «дал Церкви и миру простую, ясную, здравую систему толкования священного канона, дабы каждый человек, взявшийся за чтение Библии и сопоставляющий разные ее части, мог понять слово Божье» без помощи ученых авторитетов любого рода ( Advent Shield, May 1844, 90).

Миллеризм был, безусловно, движением, главенствующую роль в котором играла «Книга». Библия в глазах Миллера и его последователей обладала высшим авторитетом во всех вопросах веры и вероучения.

Хотя Миллер и занимался Библией в целом, сферой его особых интересов были пророчества. По его словам,

«существуют две важные точки, в которых сконцентрированы все пророчества, висящие на них словно виноградные гроздья на черенках, — Первое и Второе пришествия Христа. Задача Христа в первом пришествии была следующей: провозгласить Евангелие, установить Божье Царство, пострадать за грешников и принести вечную праведность. Его второе пришествие, на которое так уповают пылкая вера и благочестивая надежда испытуемого и искушаемого чада Божьего, послужит для завершения избавления от греха, для оправдания и прославления, обещанных всем, кто ожидает Его явления, истребления нечестивых, загадочного Вавилона и мерзости запустения по всей земле»

(W. Miller. Evidence From Scripture and History of the Second Comingj

[1842], 5).

Именно к пониманию Миллером последних событий (его эсхатологии) мы сейчас и обратимся.

Миллер о Втором пришествии

Миллеризм по сути своей был движением одной доктрины — о видимом, буквальном, предваряющем тысячелетнее царство возвращении Иисуса Христа на облаках небесных. К 1818 году он пришел

«к захватывающему дух выводу, что примерно через двадцать пять лет все дела земные сойдут на нет; что всей ее гордыне и силе, напыщенности и тщеславию, нечестию и притеснению придет конец; и что на месте царств мира сего будет установлено мирное, давно ожидаемое царство Мессии под властью небес»

( William Miller's Apology and Defence,

12).

Миллер не был одинок в своем интересе к пророчествам о Втором пришествии Христа, да и принципы, которые он применял для толкования библейских пророчеств о сроках, исповедовал тоже не он один. Небывалые волнения и сдвиги, сопровождавшие французскую революцию в 90–х годах восемнадцатого века, стали одним из факторов, обративших взгляды библейских исследователей к пророчествам Даниила и Откровения. Подходя к Библии с толковательной схемой, основанной на историзме (согласно которой апокалипсические пророчества берут начало в том времени, когда жил пророк, и простираются до конца времен, как о том засвидетельствовано, например, в Дан. 2,7 и 8), и с пониманием того, что пророческий день равен одному году в реальном времени, библейские исследователи по всему миру стали изучать временные пророчества Даниила и Откровения с удвоенной энергией.

Особый интерес у многих из этих исследователей вызывали 1260 пророческих дней из Книги Даниила 7:25; 12:7 и Откровения 11:3; 12:6, 14; 13:5 и пророчество из Книги Даниила 12:4, где утверждается, что эта книга останется запечатанной вплоть до «последнего времени». Однако в конце времен многие прочитают пророчества Даниила, и «умножится» знание о них.