В поисках тебя

Райли ожидала обычного времени на восстановление, но он поставил её на четвереньки, надел презерватив и начал медленно водить частичной эрекцией по её влажному лону. Райли застонала, отстраняясь, но он снова завладел ситуацией. Дразнил её членом, играл грудями, пощипывал соски, пока они не затвердели и не опухли. Проникнул на несколько сантиметров глубже, передвинул руки ниже и начал поглаживать её живот, клитор, половые губы, отдавая ей себя по чуть-чуть в медлительном, равномерном темпе.

От непрерывного удовольствия надвигающегося оргазма она сделалась его рабыней. Молила, вращала бёдрами, отчаянно желая, чтобы он полностью сделал её своей, и он, словно осознал, что ей требуется, крепко обхватил бёдра и ворвался внутрь.

Райли вскрикнула от резкого ощущения полноты. Сохраняя жестокий, скоростной темп, он взял её с необузданностью, которая её поглотила. Он словно жаждал снова поставить на ней своё клеймо, и она наслаждалась знанием того, что, хотя их занятия любовью далеки от милых, утончённых или поверхностных, зато они представляют собой взаимное утоление базовых, примитивных нужд и потребностей, которое срывает все покровы цивилизованности.

Его руки оставили синяки на коже Райли, впившиеся в матрас пальцы болели, мышцы ныли от натуги. Тем не менее, в гонке к освобождению всё это не имело значения, и когда в конце его пальцы скользнули к клитору, сильно ущипнув и отпустив, она пересекла грань.

Внутри неё всё опустело и разбилось, в горле застрял всхлип. Когда она рухнула, спустившись с греховных вершин удовольствия, он был рядом, бормоча в ухо нежные, бессмысленные слова, и она тотчас же поняла, что в безопасности.

Время потеряло значение. Что такое секунды? Часы? В конце концов, он скатился с неё, поцеловал в висок, отвёл с лица волосы и прошептал на ухо:

— Готова?

Райли застонала. Только не это. Она не вынесет ещё один оргазм… умрёт. Она покачала головой.

— Нет.

— Я тебя всё равно возьму.

— Мне нужна передышка. Отдых. — Она слабо толкнула его в грудь.

— Какие у тебя грязные мысли. Я собираюсь взять тебя кое-куда ещё.

— Куда?

Он ответил ей волчьей ухмылкой, озорной и до чёртиков сексуальной.

— Кататься.

Глава 7

Дилану нравилось смотреть, как она моргает с осоловелой томностью и, потягиваясь, открывает его взгляду свою восхитительную наготу. Она чуть ли не мурлыкала от удовольствия, и Дилан чувствовал себя каким-то, мать его, супергероем от одного знания, что это он её удовлетворил.

— Не понимаю.

Его губы изогнулись.

— Я беру тебя кататься на коньках. Пошли. У меня есть ещё одни утеплённые штаны и лыжная куртка.

Её опухшие губки надулись.

— Зовёшь меня наружу? Там метель, если ты забыл. — От стекла со звоном отскакивали ледяные дробинки. Дилан поцеловал её в лоб и встал.

— Боже, чтобы посмотреть на каток лучшего времени не придумаешь.

Она покачала головой, и её тёмные, спутанные волосы упали на обнажённые плечи.

— Даже не знаю. Твоя идея мне кажется не слишком разумной. — Она попыталась заползти обратно под одеяло. — Я уже видела каток с балкона.

Он рассмеялся и навис над ней, вытягивая ящик комода.

— Похоже, небольшая мотивация тебе не помешает.

— Я завтра ходить нормально не смогу после такой мотивации.

— Хм, а у тебя и впрямь грязные мысли. Как бы ни хотелось мне принять твой вызов, думал я скорее о сахаре.

Райли выглянула из-под простыни.

— О сахаре?

Он вытащил большой батончик тёмного шоколада, сдвинул фольгу и отломил кусочек.

— Открой ротик. — Тело её содрогнулось, губы раздвинулись, и, положив шоколад ей на язычок, Дилан принялся смотреть, как она стонет, полузакрыв глаза от блаженства. Чёрт, какая она всё-таки чувственная.

— Ну как, хорошо?

— Божественно. Мне не стоит удивляться, что ты хранишь шоколад в комоде. Когда-то ты складировал эти семидесяти пяти граммовые батончики «Херши». Я ещё не забыла, как убирала в общежитии бесконечные обёртки.

Он пожал плечами и закинул кусочек себе в рот.

— Никогда не знаешь, когда тебе понадобится себя поддержать. Нам-то помогло. А ты до сих пор вёдрами поедаешь «Лаки Чамз[3]», когда расстраиваешься?

Она удивлённо посмотрела на него.

— Ты это помнишь?

— Разумеется. В преддверии выпускных я всё время находил эти маленькие пакетики с зерновыми. Ты всегда уничтожала маршмэллоу в первую очередь.

— О, это лучшая часть.

Доели они в благостной тишине. После того, как Райли подкрепилась, он тщательно завернул батончик и вернул его в ящик. К её губе прилипла крошка расплавленного шоколада, и Дилан наклонился, в поцелуе слизывая остатки сладости. В его объятьях Райли казалась такой мягкой, тёплой и податливой, словно всегда предназначалась для них. Отстранился он с сожалением.

— Ну вот, мы готовы. — Сделав вид, что не слышит её стон, он прошёл к шкафу и начал вытаскивать одежду. — Обещаю, ты не разочаруешься.

Райли заворчала под нос, но он заметил её полуулыбку.

Он швырнул несколько вещей на кровать и надел тёплые штаны и термофуфайку.

— Смотри, не забудь надеть носки, чтобы ногам было тепло. Я вот-вот вернусь.