В поисках утраченного

– Это мы всегда успеем сделать, – ответил он, продолжая нестись по узким улочкам. – Надо, сперва, найти наших, как он выразился: «гавриков». Если мы их потеряем, Михалыч будет недоволен… О! Черт! – выругался Максим, налетев на яму. – Так, Ника, достань сама этот планшет и определи по маячку, где они. С этими колдобинами невозможно держать руль одной рукой.

– А давно мы их потеряли? – спросила она, доставая из бардачка гаджет. – Я даже, честно говоря, не заметила.

– Зато я заметил, как они минут пять назад, в машину садились.

– А, все! Отлично! Я засекла их. Они метров двести от нас к северу.

– Понятно. Они на трассу выходят. Теперь можно и Михалычу звонить. Пусть их теперь другие ведут.

– А мы? – спросила Ника с удивлением.

– А мы, – с улыбкой ответил Максим, – сейчас заедем к одному знакомому и оставим там машину.

– А дальше?

– А дальше на автобусе.

– Макс! Ты сума сошел?

– Ника! После того, что мы с тобой отчудили, – продолжая улыбаться, проговорил он, – нас ждут на всех дорогах, широких и узких. Боюсь, проскочим ли на автобусе, вообще!

IV

В кафе было уютно и свежо. Григорьев, откинувшись на спинку стула, пролистывал меню в выборе ужина.

– Серег, а чего мы здесь тормознулись? – спросил Быков, обводя помещение взглядом.

– А тебе, что не нравится? – не отрываясь от списка блюд, проговорил он.

– Да нет! Вроде бы все цивильно и цены приемлемые.

– Так чего тебе тогда надо, хороняка? – по-дружески пошутил Григорьев. – Прохладно, комары не кусают. Ты, кстати, определился уже, что есть-то, будешь?

Быков молча кивнул головой.

– А ты, Ларис? – обратился он к своей подруге.

– Да.

– Замечательно! Официант! – махнул рукой Григорьев. – Будьте любезны, примите заказ.

Ужин протекал под незатейливый разговор, больше походивший на вечер воспоминаний. Делясь впечатлениями, все согласились с красотой и величием Волжских просторов, которые изумительной панорамой просматривались с высоких берегов, некогда горного кряжа.

– Это бесспорно все замечательно, – прервал Сергей обсуждение природных красот. – Однако давайте обсудим, что нам удалось накопать в наших изысканиях, за этот день.

– Да, вроде бы, что-то, а с другой стороны и ничего, – резюмировал Быков.

– Подо «что-то», как я понимаю, ты подразумеваешь Исады? – спросил Григорьев, делая глоток сока.

– Абсолютно верно. Ты точно высчитал их, как точку отсчета.

– Так, хорошо! А под «ничего»? Что?

– То, что мы зря сунулись в Лысково и без всякого толку провели там время.

– Ну, почему же зря! – возразил Сергей. – Во-первых, мы теперь точно знаем, что в Лыскове нам ловить нечего. А, во-вторых, мы все-таки сотрудники инспекционной службы. И игнорирование городских церквей, вызвало бы, мягко говоря, недопонимание. В администрации бы подумали, что мы, что-то копаем под них и приставили бы к нам своего человека. А посторонние глаза и уши, как сам понимаешь, нам просто не к чему.

– Ну, в принципе, да, – согласился Быков. – Я и забыл совсем, что мы здесь, как официальные лица. И все-таки, надо было начинать с Макарьева, а по Лыскову можно было прошвырнуться и на обратном пути.

– А, почему Макарьев, а не другие церкви Заволжья? Если мне не изменяет память, то там есть пару храмов, которые подходят к нашим приметам.

– Может ты и прав, но, мне кажется, что начинать надо, все же, с Макарьева. Посуди сам, Серег, – оживился Быков. – Три инока из трех близлежащих монастырей, составляют эти списки. Мы определили, что Стефановский – исходная точка. Казанский – оказался пустышкой. И следуя дальнейшей логике, остается Макарьевский. Это, во-первых! Во-вторых, на Макарьев указывает и сам ангел. Ну и в-третьих, храм в Исадах и Троицкий собор в Макарьеве расписывал один и тот же мастер – известный изограф Никита Павловец.

– Так, это уже интересно, – сказал Григорьев, отодвигая тарелку и склонившись в сторону друга, посмотрел на него. – И ты молчал! Паршивец ты этакий!

– Да только недавно вспомнил этот факт, – улыбнулся Быков.

– Это не факт, Вань, это конкретный аргумент в пользу твоей версии с Макарием.

– А если учесть, что Павловец расписывал эти храмы в период Никоновских реформ, – продолжил Быков, – то есть в то время, когда были составлены списки, то это весомый аргумент.

– Ай, красава! Ай, молодец! Два ноль в твою пользу.

– Эй, молодцы! – вмешалась в разговор Лариса. – Объясните простой девушке, кто это такой Павловец, вокруг которого столько восторга?

– Это, Ларис, известный изограф Оружейной палаты Московского кремля, – ответил Быков. – Он был учеником и соратником знаменитого иконописца Симона Ушакова.

– А как он тогда попал сюда, в Нижегородский край?

– Ну, во-первых, он был родом из нашего Павлова, отсюда и прозвище – Павловец. Настоящая же его фамилия Ерофеев. А, во-вторых, для росписи храмов, он был приглашен самим митрополитом Илларионом, который начинал свою церковную деятельность, кстати сказать, в Макарьевском монастыре.

– Это тот Илларион, который был жестоким гонителем староверов? – переспросила Лариса.

– Он самый.