В поисках утраченного

– Шеврёз нормальный мужик. Я сказал ему, что вам надо отвести смежные спальни, и он всё правильно понял. Ему можно доверять, но на порог не пускайте! И ещё: с едой осторожнее. Помню я привычки Медичи…

Ирена и Джером синхронно кивнули.

– Поэтому я и оставляю Тори себе! – громко заявил Кинтайр, давая тем самым понять, что для всех остальных разговор за закрытыми дверями касался его отношений с фавориткой.

– Хорошо, – ответила Ирена привычным тоном. – Но помни, что она сирота.

– Да помню я… – развязно ответил принц и вышел прочь.

Ветер хлестал в лицо с неистовой силой. Колючие снежинки резались, словно бритвы. Но разве могло это остановить пылкого влюблённого, коим возомнил себя младший сын Карла I?

Письма с описанием «прекрасной девы» и просьбой остановить её при встрече были разосланы во все концы Пруссии и Бранденбурга. Курфюрстина скривила хорошенькое личико и перенаправила бумаги в свою канцелярию: пусть мальчишка развлекается, как хочет, лишь бы не мешал ей. Больше всего не хотела вдова Георга Вильгельма видеть сыновей Карла Гогенцоллерна в Бранденбурге.

Не докучая «любезной кузине» долгим визитом, Фридрих довольно быстро покинул курфюршество, мчась навстречу своей мечте. Его сопровождали четыре гвардейца, переодетые в штатское. Отец-король категорически отказался отпускать принца одного в дальний путь, но заметил, что привлекать внимание большим эскортом тоже не следует. Тем более – на территории католической страны во время священных войн…

Именины французской принцессы были прекрасным поводом оказаться в Лувре и найти-таки ту единственную и желанную, по которой изнывало сердце. Чутьё подсказывало Фридриху, что у него всё получится. И счастливая улыбка расползалась по его красивому лицу в предвкушении объяснения с незнакомкой.

Ирена одёрнула пышные юбки. Подол платья колоколом спустился к полу. Непривычно тяжёлая парча, покрытая сплошь серебряным шитьём и утыканная несколькими сотнями жемчужин, тянула к земле. Немного оголённые по последней моде плечи страстно желали спрятаться под накидку.

Эйда аккуратно водрузила на голову принцессы диадему с лилиями, как знак её сана.

Наследница обернулась к поверхности зеркала.

Она была бледна, как никогда. Под глазами появились тёмные круги от усталости и недосыпа. Нервы сдавали. «Красавицей меня сейчас точно не назовёшь…» – подумала девушка и махнула рукой на своё отражение.

– Миледи? – полушёпотом произнесла Эйда, раскрывая перед ней ларчик с косметикой, что подарила де Нанон ещё пару лет назад.

Принцесса бессильно кивнула. Нужно было выглядеть перед французскими вельможами подобающе…

Заиграли фанфары.

Ирена сделала настолько глубокий вдох, насколько ей это позволил тугой корсет, и вложила свои бледные пальчики в смуглую ладонь Джерома. «С Богом!» – прошептали губы юноши, и ноги их синхронно сделали первые шаги по алой дорожке главной залы Лувра.

Придворные склонились в почтительных реверансах и поклонах. Король засиял улыбкой. Королева одобрительно кивнула. Королева-мать на празднике не присутствовала. Пришедшие несколькими минутами ранее шотландские принцы обратили восхищённые взоры к кузине. То, что выводил английскую наследницу именно Джером, было принципиальной задумкой принцев. Французам оставалось только гадать, кто же удостоен такой высокой чести.

Ослеплённые блеском серебряного платья, придворные не заметили полуопущенных уставших век принцессы Уэльской, сочтя их за томный взгляд венценосной особы; не заметили тщательно забеленные круги под глазами, как не заметили и самой пудры – настолько бледна была девушка. Но гордая осанка и твёрдая поступь будущей королевы вонзились в память всем.

Джером, облачённый в чёрное с головы до пят – даже над мягкой шляпой качалось чёрное перо, был искренне рад, что персона идущей рядом дамы отвлекает всеобщее внимание от его внешности, поэтому не сразу приметил, где стоят шотландские принцы. Лишь когда Людовик и Анна приветствовали Ирену, юноша очнулся и пробежал глазами по рядам придворных.

Его чуткое ухо уловило странное волнение, исходившее от вельмож, но недостаток знания языка напрочь перечёркивал наблюдательность.

После официального обмена любезностями и преподнесения подарка принцессе Генриетте Марии, которая откуда ни возьмись появилась перед королём и королевой, гости были предоставлены себе. Воспользовавшись этим, Остин Вендер увёл названную сестру к сладостям.

– Съешь пирожное – у тебя руки скоро затрясутся.

– Так заметно, что я волнуюсь? – подняла на юношу бездонные морские глаза принцесса.

Он взял корзиночку с безе на маленьком серебряном блюде и подал ей, приласкав девушку взглядом:

– Другим – нет, но я-то тебя хорошо знаю и чувствую.