В поисках утраченных предков (сборник)

Присмотрел брошенный флигелек в своем районе – пошел в администрацию, поговорил обстоятельно: дайте, говорю, в аренду лет на десять под некоммерческое издательство и культурный центр. А подвал я району верну – пусть там пацаны спортзал оборудуют: в пинг-понг играют, ринг поставят, борцовский ковер… Вентиляция у меня была устроена хорошая. – Медведев говорил неторопливо, обстоятельно, и Оксана нетерпеливо кивала, ожидая продолжения. – А у жены дела все хуже шли: две машины книг по липовым накладным вывезли, магазины плохо платить стали – криминал в книжный бизнес хлынул…

Ладно, говорят мне в исполкоме, составь программу, приложи ходатайство от авторитетных людей – выставим твою заявку на городскую комиссию. Претенденты на флигель есть, но мы тебя поддержим. Но ремонту там – мама не горюй. А я уже слазил, все посмотрел – понравился мне флигелек. Там и офис сделать можно, и зал для мероприятий, и библиотеку для детей, чтобы писатели перед ними выступали, и бильярдную на чердаке, и гостевую комнату, и книжный складик в каретнике… А девиз у меня уже сложился: «Культурная экспансия на утраченные территории!» Я с этим флагом по кабинетам и ходил. Не позволим, дескать, заменить нашего доброго Зайчика ихним Микки Маусом. И еще один: есть вещи поважнее, чем деньги! В шутку, конечно, но частенько употреблял. Я не хотел, чтобы идеалом моих детей и внуков стала огромная розовая задница. – Медведев широко развел руками, изображая то, что имел в виду. – Я не хотел, чтобы моих детей оскотинивали, навязывали чужой образ жизни. Это меня, старика, как говорится, голой бабой и «мерседесом» не купишь, а молодежь? Они уже и русских песен не знают, и книг не читают, одни припевочки под чай «Липтон» помнят…

Он допил остатки вина и повертел бокал в руках. На набережной вспыхнул свет, на асфальте появились желтые отблески.

– Короче, дали мне помещение, и давай я самосвалами мусор вывозить. Двухэтажный флигелек на Васильевском, во дворе. С утра надеваю спецовку и – на работу. Двоих халтурщиков нанял, самосвал. Потом бревна привез, стропила переложили, половые лаги, узенькую сухую вагоночку с комбината привез, сам потолок в мансарде обшил, сделал световой люк в крыше. Бывало, и ночевал там. Подарил книги детским библиотекам – район с ремонтом помог, дал штукатуров. Сейчас выпускаю книги для души, устраиваю вечера, диспуты, литературные конкурсы, трясу спонсоров, работаю со школьниками…

– А в каком году это было? – спросила Оксана

– В августе девяносто шестого. – Медведев повернулся к ней.

– И мы приехали в Чехию в августе девяносто шестого! – Она радостно хлопнула его по руке и помолчала. – Надо же… В одно время начали новую жизнь! Ты в Питере, я в Чехии… И случайно повстречались на Родосе.

– И в один день улетаем. – Медведев проводил взглядом официанта – тот тащил с пляжа гладкое, как обсосанный леденец, полено для камина. – А могу я задать прямой вопрос героине своего будущего произведения? И получить на него честный ответ?

– Задавай. Я никогда не вру. Подоврать могу – если для дела надо. Задавай.

– Что у тебя сейчас с мужем? Вы расстались? Или временно разъехались? Он в Праге, ты там…

Оксана постучала пальцем по сигарете, сбивая пепел. Кивнула:

– Расстались. – Она помолчала. – Тут такая история. Мы же перед отъездом все продали. Купить дом за тридцать тысяч долларов – нам хватило. А отец мне еще квартиру оставил – я ее тоже продала.

– А отец жив?

– Умер. Точнее, его не стало. Застрелился… Потом как-нибудь расскажу. – Оксана беспокойно поправила прическу. – Ну вот, деньги в принципе были, но на дело – за Виталика в академии надо платить, за дочку надо платить – там все образование платное. А муж ко мне пристал – дай эти деньги, я буду в Белоруссию машины гонять, мне это нравится. Знаю эти погонки… Мужики с одной машиной месяца три возятся – не продать. Живут в Белоруссии и каждый день на рынок, как на работу, ездят. Продадут – месяц обмывают. Тут ни мужа, ни денег не увидишь. Я ему не дала. – Она потупила глаза и стала похожа на Барби, которой надо признаться маме, что это она съела варенье. Произнесла тихо: – Он со мной спать перестал. А потом в общежитие в Прагу переехал…

– Н-да… – Медведев пошевелился в кресле и сел поудобнее. – Не купил мне батька новую шапку, назло ему отморожу себе уши… – Он осторожно взглянул на нее. – Жалеешь?..

– Муж как кольцо на пальце, – сказала она, щурясь на золотой треугольный перстень. – Вот оно! – Да, оно дорогое, оно мне нравится, а потеряла… и выяснилось, что ничего страшного в жизни не произошло. Ушел и ушел… Я к нему несколько раз ездила, пыталась встряхнуть, поставить на ноги, думала, вернется… А ему хоть бы хны – завел себе чешку-буфетчицу и живет с ней, на еду и выпивку хватает, больше ничего не надо…

– Хочешь еще чего-нибудь? – не сразу спросил он. – Вина, чаю, кофе?

– Нет, спасибо. – Она неожиданно отстранилась и невинно посмотрела на Медведева. – Можно я тебе тоже вопрос задам?

– Задавай.

– Ты часто влюбляешься? Только честно.

– Я вообще никогда не влюбляюсь, – пожал плечами Медведев. – С тех пор, как женат.