В поисках утраченных предков (сборник)

– Что же, и налево не ходишь? – она подняла брови.

– Не хожу.

– Жену любишь?

– Люблю, – спокойно признался Медведев и, подозвав официанта, попросил счет.

– Я почему-то так сразу и подумала… – Оксана достала портмоне. – И в книжке это заметно.

– Разве это плохо? – Он отодвинул ее портмоне. – Убери. Я по раздельности платить не научился и едва ли научусь…

Он заглянул в счет и отсчитал деньги. Подошел официант и поставил перед Оксаной карликовую бутылочку красного вина: «Презент!.. Заходите еще!» Он был полон любезности и внимания.

Они вышли на желтую от огней набережную и двинулись к отелю.

– У тебя какие планы на завтра? – Медведев думал о том, что завтра ему бы не худо посидеть за письменным столом, да и сегодня ночью тоже.

– Никаких. Сейчас приду, буду книжку твою читать. Утром высплюсь – пойду на пляж. А книга мне нравится. Сначала вчитаться никак не могла, а сейчас вчиталась. Действительно, житейские истории. Ты в ней, как в жизни… Я правда в основном те места читаю, где про жену написано. – Она остановилась и подкрасила губы. – Я бы тебе сорок пять не дала. Нет, честно. Лет сорок. Ты, кстати, выглядишь классно… Не пьешь, не гуляешь – и вид соответствующий. Или все-таки погуливаешь? – Она зашла чуть вперед и с улыбкой заглянула ему в лицо. – А?..

– Нет, – помотал головой Медведев. – Не ходок.

– Хоть одной женщине повезло. – Она убрала в сумочку помаду и зеркальце. – Вообще, приятно, когда мужчина о своей жене плохо не говорит. А то некоторые распустят нюни – она такая, она сякая. А вот ты – луч света в темном царстве, люблю. Любишь? Разводись и женись! А уже потом то, о чем мечтаешь. Мне не двадцать лет, чтобы на мне эксперименты проводили.

– Какие эксперименты? – на всякий случай переспросил он.

– Ну какие у мужиков эксперименты – в постель затащить. Победил и пошел героем. К своей жене. Разве не так?

Медведев молча пожал плечами: у кого как…

– У мужиков одни эксперименты, – убежденно повторила Оксана; они остановились, провожая глазами уходящий в сторону турецкого берега паром, и Медведев подумал: «Она во мне разочаровалась, ей нужен кавалер…»

– Вот мой муженек… Скажи, ты бы при такой жене, как я, гулять стал?

– Может, ему хотелось что-нибудь попроще? – ушел от ответа Медведев. – Ты для него слишком энергичная…

Они спустились к морю и пошли по хрустящей гальке.

– Вот именно! Я энергичная – у меня в доме всегда порядок, но я и требовательная. Мужик должен быть мужиком, а не на диване с утра до вечера лежать. Он должен вперед идти, а не катиться под гору…

– Найдешь еще, – рассудительно сказал Медведев. – Ты женщина красивая, умная, интересная… – Он далеко запустил камушек в темное море и услышал, как там взбулькнуло.

– Где? В Чехии? Там не мужики, а тюфяки одни… Холеные, пузатые, благополучные тюфяки… – Оксана рассмеялась и придержалась за согнутую руку Медведева, словно боялась упасть. – Честное слово, тюфяки!..

– Ну, не тебе жаловаться, – с дружеской интонацией сказал Медведев. – Ты только бровью поведешь, и все мужики у твоих ног. Ты же это знаешь…

– Если бы так, – сказала в темноту Оксана. – Господи, когда я брошу курить…

Они подошли к отелю и остановились под ярко освещенным козырьком. За просторными окнами ресторана двигались официанты в малиновых пиджаках, за столиками сидели редкие посетители, зеленели вазы с салатами, сверкали люстры.

И опять стеклянные двери услужливо разъехались перед ней и подождали чуток – не двинется ли вслед провожатый.

«Пока!» – сказал Медведев.

«Звони!» – прикрыла глаза Оксана.

Двери съехались, и он пошел по набережной, не оборачиваясь и думая о том, что увидел героиню ближе, но не яснее, – так сбившаяся фокусировка бинокля приближает предмет, но и делает его расплывчатым. Не хватало какой-то малости, тонкости, единого штришка, чтобы понять, что она делает на острове. Ну не ночная же она бабочка, прилетевшая на заработки? Не хитрая красавица, мечтающая раскрутить его на курортный роман с подарками и ресторанами?

На бетонной спине мола темнели фигуры рыбаков, рдели огоньки сигарет. Медведева потянуло к молчаливой мужской компании, он замедлил шаг, взошел на мол…

Само слово «любовница», имеющее в своем корне благородное существительное «любовь», ассоциировалось у Медведева с какой-то грязью, гнусью, враньем и бедой в доме. Тайные разговоры по телефону, ключи от чужой квартиры с нечистым бельем, недолгие объятия, отведенные глаза, подарки, нахальные ночные таксисты, битье посуды… Надо врать, прятать глаза, чувствовать себя предателем… Разве не стремится человек всю жизнь к тому, чтобы заниматься, чем хочется, к чему лежит душа, говорить то, что думаешь, и не врать? А спид? Хорошенький может быть подарок семье… «Наши бабушка с дедушкой умерли от спида…» Лучше не придумаешь. Ради чего?