В поисках выхода

— А что ты мне сделаешь? — прищурившись, усмехнулась девушка, но тут же стала серьезной: — Я не маленькая девочка и не умалишенная, чтобы совершать откровенные глупости, моя жизнь мне дорога не меньше твоего. Но я — это я, и не нужно указывать, что мне можно делать, а что нет. При необходимости я сама спрошу, если буду в чем-то сомневаться. И советую тебе, Егор, запомнить это раз и навсегда. Мне могли отдавать приказы только старшие по чину. Но теперь я не военнослужащая, а ты таковым и вовсе никогда не являлся. Поэтому ты мне не командир и не указчик. Усвоил? Тогда вперед.

— Тебе, значит, мной командовать можно? — буркнул разведчик, но развивать тему не стал.

В конце концов, и полюбил-то он Илону, скорее всего, в том числе и за ее своевольный, необузданный нрав и характер. Так чего уж теперь это же в ней и пытаться менять? К тому же, все равно не получится — это ему давно стало ясно.

Теперь косморазведчик шел первым, забрасывая перед собой привязанную к вилке гайку, вновь наматывая нить на вилку и снова бросая. Скорость передвижения значительно снизилась. Но сейчас риск угодить в аномалию был ничуть не меньше, чем то, что их догонят «имперцы». А если случится второе, ни Плюх, ни Илона по понятным причинам не смогут стрелять по своим преследователям. И тогда останется надеяться лишь на удачу и быстрые ноги, только вот ноги имелись не только у них, но и у бывших Илониных сослуживцев, причем, пожалуй, более быстрые, чем у разведчика. Значит, следовало засечь приближающуюся опасность раньше, чем «имперцы» увидят их, и постараться спрятаться. Хотя, как вот спрячешься тут, на каменистой равнине, которая началась после того как они вышли из леса?

Надо было как можно скорее пересечь открытую местность, и разведчик попытался увеличить темп метания гайки и сматывания нити. Потом его голову посетила чудесная мысль — такая, что он даже мысленно застонал от досады, что не догадался сделать так раньше! Зачем каждый раз накручивать нитку, на что и тратилось как раз больше всего времени? Можно просто подбирать ее с земли шага через два и держать в руке. Риск, что нить запутается был не столь уж велик, все-таки пять метров — это не пятьдесят. Зато насколько стало быстрей и удобнее двигаться!

На третьем забросе по новой «технологии» гайка вдруг затормозила в воздухе метрах в трех от косморазведчика, начала метаться из стороны в сторону, а потом резко отлетела, едва не вырвав вилку из пальцев Плюха.

— Стой! — подняв руку и обернувшись к Илоне, крикнул разведчик.

— Что там? — спросила девушка, которой спина Плюха заслонила воздушные кульбиты гайки.

— Очень похоже на «перепутку», — вспомнил косморазведчик рассказы покойного Шершня о похожей аномалии. — Штука вроде не смертельная, но весьма гадкая. К тому же, задержит нас на полчаса-час, если мы в нее влезем. Так что иди строго по моим следам, а я постараюсь определить, где эта гадость кончается.

Плюх подтянул к себе гайку и кинул ее правее, чем в прошлый раз. Гайка пролетела отмеренные ей веревкой пять метров и упала так, как и положено куску железа с ее массой при нормальном земном тяготении. Подмотав нить, разведчик сделал бросок ближе к тому месту, где гайку закрутила «перепутка». Сначала казалось, что и на этот раз она упадет без помех. Но уже на излете, когда до земли оставалось не более полуметра, гайка прыгнула влево, завертелась, как белка в колесе, а затем аномалия выплюнула ее прямо в косморазведчика. Отреагировать Плюх бы не успел при всем желании, человеческой реакции для этого было недостаточно. Он услышал лишь свист и почувствовал, как обожгло правую щеку. Вилка вылетела из рук и зазвенела, прыгая по каменистой почве.

Разведчик машинально схватился за щеку. Отнял руку — ладонь была в крови. Он почувствовал, как теплая струйка покатилась по шее за ворот рубахи.

— Ёхи-блохи, — пробормотал под нос Плюх.

— Ты чего встал? — подошла к нему Илона. — На, держи мою вилку, иди, ищи свою. — Но, глянув на лицо Егора, девушка сменила тон: — Куда попало? У тебя пол-лица в крови. Пригнись, я посмотрю.

— Это я рукой размазал, — поспешил успокоить ее он. — Только по щеке царапнуло, ничего страшного.

Но девушка уже сбросила с плеч рюкзак, достала бутылку с водой и кусок тряпки. Смочила ткань и осторожно стала смывать кровь с лица Плюха.

— На дюйм выше, и ты бы остался без глаза, — сказала она. — И рассекло кожу порядочно, кровь не останавливается. Прижми-ка тряпку, я сейчас…

Илона стала рыться в рюкзаке и достала небольшую жестяную коробочку. Открыла, заглянула в нее и спросила:

— У меня только белые и черные, какой цвет выбираешь?

— Цвет чего? — не понял Егор, которому не было видно содержимое коробочки.

— Нитки, чего же еще-то? Сейчас штопать твою щеку буду.

— Нет-нет, не надо! — попятился он, но, вспомнив о «перепутке», замер на месте. — Зачем ее штопать? Кровь уже почти не идет.

Плюх отнял от лица тряпку и снова почувствовал, как теплый ручеек устремился со щеки на шею и далее за шиворот.