В поисках Зефиреи. Заметки о каббале и «тайных науках» в русской культуре первой трети XX века

все неслось, все стремительно летело куда-то в этом измученном и духовно-женственном сознании, неспособном дать ровный блеск, но сиявшем несравненными вспышками…590

5.4.1. Источники

Чтобы попытаться понять причины интереса поэта к тому, что он называет «каббалой», или «каббалистикой», в связи с «мистикой пола», важно прояснить вопрос о возможных источниках, которыми он мог при этом воспользоваться. Анализ доступных нам его текстов позволяет нам сделать на сей счет нижеследующие предположения.

Одним из наиболее очевидных источников информации о каббале, и, в частности, о «каббалистической» мистике пола, были сочинения уже знакомого нам Элифаса Леви Захеда (1810–1875), католического диакона, отказавшегося принять священство и посвятившего себя теории и практике церемониальной магии, оккультизма, каббалы и системы Таро. Поплавский читал его наиболее известный труд «Догма и ритуал высшей магии» («Dogme et rituel de la haute magie». 1854. 2 т.), а также, возможно, «Histoire de la magie» (1859), «La Clef des grands mystères suivant Hénoch, Abraham, Hermès Trismégiste et Salomon» (1859) и «Les Mystères de la Kabbale ou l’Harmonie occulte des deux testaments» (1861). Став родоначальником «оккультной каббалы» XIX века, Элифас Леви, кажется, впервые затрагивает в своих книгах проблематику пола в каббале, правда понимаемой столь фантастически, что правильнее было бы поставить здесь это слово в жирные кавычки591. Для Леви каббала вовсе не была эзотерической стороной иудаизма, он рассматривал ее как универсальное знание, являющее собой непосредственное откровение Слова (Логоса) в мире. Это некий всеобщий герменевтический ключ, связанный с символизмом чисел и букв, который позволяет объяснять явления, относящиеся к иерархически и онтологически более низким уровням реальности, с помощью логики соответствий и всеобщей аналогии592. К реальной еврейской каббале все это имело малое отношение. Гершом Шолем называл представления Элифаса Леви о каббале «блистательной неразберихой и недоразумением»593, подчеркивая, что и в целом деятельность французских и английских оккультистов не дала ничего ценного для понимания каббалы и только способствовала возникновению путаницы, смешивающей каббалу с учениями, никак с ней не связанными,

такими как предполагаемое каббалистическое происхождение карт Таро. К этой категории исключительного шарлатанства относятся многочисленные и читаемые повсюду книги Элифаса Леви, Папюса и Брата Пердурабо (Алистера Кроули), каждый из которых обладал ничтожными познаниями в каббале, что не мешало им восполнять этот недостаток при помощи воображения594.

Говоря о проблеме разделения на два пола, Элифас Леви предвещает возникновение последнего, всеобщего синтеза, когда падший и наказанный Люцифер будет оправдан и появится универсальный Андрогин, которого он называет Бафометом (мы еще увидим буквальное повторение этой идеи Поплавским). В этом синтезе, или состоянии, не только человечество соединится с Богом, возникнет своего рода богочеловечество, но и сольются воедино мужское и женское.

Два пола будут одно, по слову Христа; будет создан великий Андрогин, человечество будет женщиной и мужчиной595, —

пророчествует Леви. В своих книгах он также изображает «новую Землю» – своеобразную «вселенскую Церковь»:

Это дворец мужа и жены; здесь живет чистая и небесная любовь; здесь уже нет различия между чинами и полами: один Бог есть всё во всем596.

Принцип андрогинности вообще обладает для Элифаса Леви особенным значением: его воплощением служит Бафомет, космическое существо, возникшее как результат слияния полов (фактически это восстановленный Адам Кадмон каббалы). Согласно Леви, человечество достигает искупления и спасения благодаря «христоподобным» страданиям Девы Марии, в результате которых искупление даруется и Люциферу597. Сразу же отметим, что и Бафомет, и фигура Люцифера были исключительно важны и для Поплавского. Так, в дневнике Терезы в романе «Аполлон Безобразов» мы читаем: