В поисках Золотого тельца

Понятно, мало кому понравится, чтобы им пожелали: мол, пусть ваша любовь горит синим пламенем. Вечно. У большинства возникают нехорошие ассоциации с вечным огнём и синим пламенем.

К тому  же он был чересчур активным. Он навязчиво тянул внимание на себя,  так, словно все гости собрались исключительно ради него.

В общем, испортив всего три свадьбы, Шацкий отказал себе в удовольствии быть ведущим. Он стал организатором праздничных мероприятий.

У меня, кстати, тоже случались некоторые недоразумения во время ведения. Однажды, к примеру, я сказал, что невеста чрезвычайно хороша и сексуальна. Реакция последовала незамедлительно. Друзья жениха подошли ко мне во время перекура, доброжелательные, как бронетранспортёры:

- Эй, ты чего назвал невесту сексуальной?

- А что – проблемы? – спросил я не менее миролюбиво.

- А ты как думаешь?

- Хорошо, я сейчас выйду к гостям и скажу, что невеста несексуальная.

- Не надо, - сказали они, поразмыслив. – Просто…это…фильтруй базар. Чтобы всё было…на уровне.

- Уверяю вас, господа, наши желания полностью совпадают.

Признаюсь честно, заниматься этим не доставляет мне ни малейшего удовольствия. Но частенько у меня не было никакого другого способа заработать деньги.

И я ещё не в самом худшем положении. Кто-то каждый божий день вынужден ходить на работу, которую ненавидит. И так – годами. До самой пенсии. А с такой пенсией, как у нас, до смерти уже рукой подать.

Глава 3

Мы не виделись с Шацким около двух лет, со дня его тридцатилетия. Он совершенно не изменился. Абсолютно такой же. Низенький – метр шестьдесят, не больше - рыжий, с россыпью не проходящих прыщей на красноватой физиономии.

Всегда поражался, как ему с такой…э…антирекламной внешностью удавалось иметь такой успех у дам. Все дело в его болтливости. Он их заговаривал. Он мог поддержать любую беседу, на любую тему. Если тема долго не обозначалась, он говорил о ней самой, о барышне. О том, какие у неё грустные глаза, и о том, что он знает причину этой грусти. Говорил, что рос среди женщин, с матерью и тремя сестрами, и знает не понаслышке о муках и страданиях обманутых женщин.

Его самый любимый оборот, во всяком случае, лично я дважды слышал, как он пользовался им, был таким:

- Вы необыкновенная женщина. Не спорьте. Заурядность вашей биографии ещё ни о чём не говорит. Таких, как вы – одна на миллион.

На определённый контингент это действовало безотказно.

Каждая женщина хотела бы быть необыкновенной. Хотя бы в глазах одного мужчины. Пусть и такого, как Шацкий. И пусть всего на одну ночь. Дольше всего – на две. Затем Шацкий охладевал к объекту своей страсти и снова находился в активном поиске, искал следующую «необыкновенную».

Встречаясь где-нибудь случайно с женщиной, с которой у него была интимная связь, Шацкий обычно сообщал той, обращаясь на «вы»:

- В моём израненном сердце вы навсегда заняли вторую половину. – После чего тихим, полным драматизма голосом добавлял: - Первая принадлежит матери.

А напоследок бросал таинственную фразу:

- Жаль, что мы расстались, но теперь я благодарю вас за глубокую рациональность этого поступка.

…Он явился спустя минут двадцать после звонка, взволнованный и энергичный, как белорукий гиббон во время брачного гона.

Одет он был в многоцветную рубашку и льняные брюки. В сандалиях на босу ногу.

- Вид у тебя жалкий, - сказал он. – Что с тобой? Ты что, плакал?

- Болею. Проклятые кондиционеры.

- Слушай, - сказал он, расхаживая по комнате. – Наш клиент – Аркадий Романов. Через двенадцать дней ему исполняется шестьдесят. У него целая сеть ресторанов по всей стране и парочка гостиниц. Очень серьёзный человек. Очень. Но отмечать свой юбилей он желает в Бородавке.

-Извини?

- Это такой город.

- Вот как?

- Да, его родной город. Вернее, посёлок городского типа. Он выстроил там шикарный особняк. Именно там он хочет провести юбилей. Всё относительно скромно. Будет джаз-банд «Не формат», фокусник, какие-то юмористы из Камеди-клаба и стриптизёрша. Гаррота. Все эти люди на мне. А ты отвечаешь только за себя и помощников.

- Каких помощников?

- Ну, я не знаю…Какие-нибудь Балаганов, Паниковский… Двоих достаточно. Заплатишь им, сколько посчитаешь нужным. Просто нужно создать атмосферу. К тому же я хочу, чтоб они встречали гостей у входа. Помнишь, как мы делали вечеринку по мотивам «Мастер и Маргарита». У дверей стояли Бегемот и …этот…

- Фагот, - подсказал я.

- Да, и уже что-то разыгрывали между собой, валяли дурака… А у гардероба – помнишь? – стоял поэт Бездомный в смирительной рубашке и читал революционные стихи…

- Да помню я! – говорю, не скрывая своего раздражения. – До сих пор не пойму, как ему удалось наклюкаться со связанными руками.

- Перестань, он был забавен по-своему. Особенно когда свалился.

- И сломал ключицу.

Шацкий прекратил метаться по комнате, придвинул кресло поближе ко мне, уселся и сказал:

- Но есть и неприятный нюанс.

- Уверен, что не один.

- Знаю, как ты не любишь работать, когда гостей меньше пятидесяти, но Романов хочет отмечать юбилей в очень узком кругу: родственники и друзья. Всего одиннадцать человек.

- Не густо.