В поиске индиго (СИ)

Мальчика покрыл холодный пот от увиденного. Присмотревшись снова — он увидел, что покойник покачивается на ветру… Изображение было будто живым. Мальчик вспомнил детские переживания, когда еще даже не поступил в школу. Измученный пленный с посиневшей кожей, с изрезанной спиной и с непонятными иероглифами, высеченными ножом в самой жестокой манере, до сих оставлял впечатление в памяти Фитцжеральда.

— Ты видела? — с ужасом в глазах спросил мальчик, пятясь в сторону двери.

— Алекс не бойся. Это то, что творится у тебя на душе, — объяснила девочка. — Видишь, тут все светло, ты скучаешь по своей семье, по родным местам… Все хорошо.

«Элен не видит мертвеца… Как такое возможно? — подумал про себя мальчик. — Ведь она рисовала эту картину»…

Пройдет немало лет, когда уже детектив будет в возрасте, он поймет: «Этот и есть ее дар. Элен изображает просто видимую поверхность переживаний или состояния души, а истинную, наболевшую проблему или сокровенную тайну видит только сам герой картины».

* * *

Ведро холодной воды, окатившей детектива, привело его в чувство. Жадно хватая воздух, он пытался выпрямиться, но безрезультатно — металлический стул и стальные цепи сковывали его.

— Мистер Фитцжеральд, — приглушенный голос доносился из темноты. Сам детектив сидел ровно под фонарем, одиноко висящим в небольшой комнате. — Что же вас привело в святая святых моего братства?

— Да я просто заблудился, — сквозь боль в затылке, которая мешала разговаривать, пытался отшутиться детектив. — Как меня зовут вы знаете… А ваше имя?

— Меня называют по-разному, — отвечал голос. — Учитывая, что вы представитель закона, называйте меня мистером Чарльзом.

— Бриллиантовый пес звучит как-то сильнее.

Выйдя из тени во владение света, показалась рослая фигура и каменное лицо говорившего. Помимо него в комнатке никого не было. Внутреннее чувство Алекса подсказывало, что ему ничего не грозит. Хотя, что может быть подозрительнее расхаживающего главаря кровавой банды к привязанному цепями детективу.

— Заочно, как я понял, мы друг с другом знакомы. Так что же Вас привело в мои владения? Можете разговаривать со мной вполне откровенно — обещаю ответить на все Ваши вопросы с максимальной честностью.

Увиливать или задавать наводящие вопросы не имело смысла, но попытаться стоило:

— Скажите, мистер Чарльз, что значит ритуал принятия в банду?

Бриллиантовый пес расхаживал вокруг стула, то впадая в слепую зону, то вновь появляясь перед Фитцжеральдом.

— У каждой банды есть индивидуальность: цвета униформы, боевые кличи, приветствия, особые виды вооружения… Особенность моего коллектива — ритуал принятия. Во-первых, это произношение клятвы, затрагивающее самое святое: родителей, супругу, детей, и новую ступень — братство «Кровавых псов». Вторая стадия — омовение кровью.

— Чья кровь?

— Бродячих собак, уже приговоренных к усыплению. Было бы нелогично использовать человеческую… Мы же «Кровавые псы», а не «Кровавые люди». Все это делается для одного, чтобы прошедшие ритуал чувствовали себя принадлежащим к традициям, вписанным в историю нашего братства. Вступившие в наши ряды находятся на духовном подъеме. Можно поспорить о существовании Бога, но многие живут обманом, будто бы ими управляет рука Божья или считают себя под его защитой, полные параноики признают себя избранниками Господа… Конечно, все это ложь. Но самообман порой мотивирует сильнее к действиям или к покорности, нежели очевидная истина, — он, наконец, остановился перед Алексом и спросил. — Вы согласны со мной?

— Возможно, — «такой рассудительный, властный человек, у которого все дела идут по налаженной схеме, вряд ли будет замарачиваться с похищением и уже тем более с убийством детей». — У меня один вопрос, что Вы будете делать со мной?

Чернокожий громила уклонился от ответа:

— Зачем Вы здесь, мистер Фитцжеральд?

— Расследую пропажу детей, — ответил детектив, в надежде, что Бриллиантовый пес может пролить свет на расследование. — Помните, по телевизору показывали четырех подростков, появившихся в центре Нью-Йорка в полном беспамятстве.

— Припоминаю, — поглаживая массивный подбородок, произнес Чарльз.

— Так вот помимо них совершались и другие похищения детей. Абсолютно все учились в Мавританской школе на Булвер стрит.

— Эта школа за границами владений моей банды. Если быть точным она под покровительством Дельфина, то есть Железнодорожных банд. Почему не начали с них?

— Потому что один из пропавших — родственник члена этой банды… А вот про Ваши обряды посвящения ходят скверные слухи.

— Если Вы ищите маньяка помешанного на похищении детей, то Вы на ложном пути. Любая семья, любая организованная банда, самые авторитетные мафиози, отбывающие пожизненные наказания, Вам скажут, что это мерзость. Уважающая себя сильная личность никогда не тронет менее слабого, чем он и уж тем более ребенка. В любой тюрьме, на любом районе с таким даже не станут считаться, либо сразу прикончат, либо через унижения доведут его самоубийства… Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос?

— В принципе, да, — очередная порция боли отдалась в затылке. — Что будете делать со мной?