В поиске индиго (СИ)

Въезжая в просторы города, его взору бросались бездомные, гревшиеся у подожженных мусорных урн, проститутки в сетчатых колготках, пристающие к прохожим мужчинам, хулиганы, разбивающие витрину продуктового, полицейские, избивающие какого-то черного парня.

Округляя всю увиденную картину стандартного мирового города, наблюдатель заключил:

«Цивилизация… Каждая цивилизация порождает совершенное зло и совершенное добро. Но эти герои, рано или поздно, уходят в небытие и единственное, что от них остается — это память об их поступках. Для чего они делают то, что делают? Наверное, это влияние — детства, любви, воспитания, дружбы, кумиров, книг, мышления и эпохи… Опять-таки это и закон стакана воды, то есть оптимиста и пессимиста: один видит его на половину пустым, а другой на половину наполненным. Вот и эти герои своего времени в мире видят больше плохого или хорошего, только от их восприятия, каким они сами хотят видеть ту или иную ситуацию. Но абсолютная мораль в том, что у каждого есть свои объяснения сделанному. Одни мстят миру, другие благодарят его, иные прикрываются одной благой целью, совершая тысячу ужасных деяний ради нее, иные копят благие деяния, дабы предоставить их число при высшем суде, некоторые же (совершенные сумасшедшие) вносят разнообразие в свою наскучившую жизнь, насилуя более слабых… — он снова посмотрел на людей, наполнявших улицы, дома, бутики, рестораны и продолжил суждения: — Массы без цели в жизни. Живущие дабы умереть. Ничего святого, ничего духовного… Только бедность и безысходность заставляет их что-то делать: работа для денег; семья, дабы не покончить жизнь самоубийством от одиночества. По моему мнению, если всем этим несчастным раздать по миллиону долларов, то они не будут ни работать, ни думать о перспективах. Жизнь у этих людей остановиться. Слава Богу, мы все разные в плане возможностей и суждений. И, слава Богу, не существует одинакового восприятия на мир. Единицы среди миллионов существуют ради цели и идеи, остальные просто плывут по течению жизни, и когда они встречают на своем пути сложную преграду — просто отступают… Я не из тех!»

Автомобиль соблюдал все правила дорожного движения только бы не привлечь излишнего внимания. Проехав несколько светофоров, закоулков и перекрестков, черный автомобиль остановился у запасного входа в Мавританскую школу.

Открывая багажник, он хладнокровно закинул один из полиэтиленовых свертков и направился в школу. Он знал, что охрана в южной части не патрулирует, он знал о расположениях камер по периметру здания, он знал все… В школе царили мрак и тишина, лишь лунный свет через большие окна предавал помещению синеватый фон. Скрипучие полы коридора ни чуть не смущали мужчину в черном. Разница между дневной школой, в которой веселым эхом разносился детский смех, заполняя эти стены положительной энергией, бешеным темпом и новыми открытиями, и разница с ночной школой, где даже тишина резала слух, была больше чем заметна.

Он дошел до двери, ведущей в подвал, перекинув на другое плечо тело, он спустился в кромешный мрак. Затем мужчина поджег спичку. В его глазах мерцал слабый огонек, который мог потухнуть от одного дыхания: «Вот она — философия начала. Главное — это начать. Что-то слабое, что-то невнятное с помощью спланированных действий, катализаторов и времени может обернуться в полную победу или в полную катастрофу…»

* * *

Детектив покинул дом Дезири Неве. Выходя из дверей, он увидел кровавые следы на асфальте. Дотронувшись до рассеченного места в голове, даже через повязку Алекс ощутил боль.

«Черный автомобиль… Немецкая иномарка „BMW“… Больше ничего… Интересно, кому я перешел дорогу? Может это кто-то, замешанный в прошлые расследования? Или кто-то, кто имеет отношение к этому материалу? Слишком много вопросов, а ответов нет».

Дойдя до «Ford», одиноко стоящего на обочине, Фитцжеральд вновь оглянулся — улица словно умерла. Включив зажигание, он направился в Мавританскую школу.

Само здание было сформировано как раз таки под влиянием Мавританской архитектуры, включающей в себя восточно-исламскую культуру в смесь с испано-католической: плетенные деревянные окна, треугольные вышки со статуями людей и горгульей, искусно вырезанные арки на входах и выходах.

Учитывая, что школа от прибрежной улицы располагалась не так далеко, Фитцжеральд через пять минут был уже у нее.

«Как я понял, — подумал он про себя, видя происходящее, — взятие опросов придется отложить».

Гигантские пожарные машины поливали из разных сторон объятую пламенем школу. Черный дым покрывал весь небосвод: «И как я его только не видел издалека?»