В поиске индиго (СИ)

Она будто отрывала его губы своими, будто хотела вырвать кусок плоти с его шеи. Покусывая, француженка начала его раздевать… Алекс мог только подчиниться. Покусывая его шею, грудь, живот, она опускалась все ниже и ниже… дойдя до заветного — она расстегнула его брюки и, облизнув стоящий фаллос, несколькими толкательными движениями проглотила его. Фитцжеральд тихо застонал, наслаждаясь состоянием эйфории. Дезири продолжала проделывать подобные движения, то посасывая, то облизывая его фаллос в течение пяти минут. Ее золотые волосы кудри лежали на бедрах, обездвиженного детектива.

«О, Боже… Что она творит…»

Как следует, намочив член, она облизнула свою ладонь и провела ею по своему лону. Затем девушка села на стоящий, как стальной кол, фаллос. Она поднималась и насаживалась вновь и вновь, не сбавляя темпов, и это больше походило на изнасилование мужской особи. Фитцжеральд ничего не мог поделать… в принципе он и не хотел. Дезири меняла позы, то оказываясь спиной к партнеру, то лицом, то боком, каждое проникновение в святая святых сопровождалось стонами и криками. Алексу казалось, что он причиняет ей боль, но увидев опрокинутую голову и улыбку на лице развратного ангела, становилось ясно, что из нее выходит бес накопившейся страсти… В момент пика наслаждения он снял ее с себя и, грубо бросив на пушистый ковер, спрыснул семя на уже лежащую на полу француженку.

— Ты сумасшедшая, — тяжело дыша, произнес Алекс, все еще чувствуя дрожь в ногах.

— Ты тоже, — улыбаясь, ответила девушка, размазывая семенную жидкость по животу.

* * *

Неспешными шагами мужчина, одетый во все черное, нес, опрокинув на плечи, что-то обернутое в полиэтиленовый пакет. Канализационный тоннель отдавал протухшей водой, но это не сильно его беспокоило. Своими движениями он больше походил на робота, исполняющего чью-то волю. Аккуратно ступая по бетонированному краю дорожки, мужчина буквально по памяти шел по знакомому маршруту, так как видимость была хоть глаз выколи. Где-то вдалеке показался конец тоннеля, оттуда падал блеклый лунный свет, освещая грязную поверхность стоков. Он дышал ровно, хотя усталость отдавалась в ногах — этот маршрут за последние полчаса он преодолевал уже четвертый раз.

Разум его был избавлен от, каких-либо то, мыслей, ему казалось, что он выкидывает домашний мусор. Первоначально, когда еще только оборачивал тела убитых детей в пакет, обматывая затем их скотчем в районе головы, торса и ног, дабы конечности не болтались, мужчина именно так себя и настраивал — избавление от использованного материала. Как-то бездушно он все это проделывал, а ведь у них остались родители, которые возможно жили только ради своих чад, возможно у кого-то в опыте были первые достижения: самая смешная шутка в классе, победа в первенстве по хоккею среди учеников начальных школ, издательство начинающих стихов в местную газету, возможно у них была первая любовь, которой они так и не осмелились, а, возможно, просто не успели признаться… Беззащитные, перспективные, маленькие, со своими мечтами и талантами… Сейчас они были лишь посиневшей массой, обернутой в полиэтиленовый пакет. Его это волновало меньше всего… Он поклялся… Он обещал…

Тоннель закончился и привел к небольшому озеру, холодно поблескивающему при лунному свете. Звезды яркими алмазами были разбросаны по глади воды. Он остановился, взглянул на всю эту красоту, и что-то человеческое промелькнуло в потаенном уголке души, но секундное замешательство закончилось тем, что он по удобнее забросил тело на плечи и пошел вверх по протоптанной тропе, что была расположена над канализацией. Ходьба по открытой местности заняла буквально пять минут, и человек в черном оказался у автострады, ведущей в ночной Нью-Йорк. Открывая багажник черного «БМВ», к сложенным трем пакетам он добавил четвертый сверток.

Вокруг, казалось, все умерло, что все делается в мертвом месте, что нет и быть не может живых свидетелей, было чувство, что этот участок земли покинули даже потусторонние силы, которые хоть как-то могли попрекнуть в аморальном деянии, даже ветер, который раньше мог что-то нашептывать, сейчас приносил только одиночество и обреченность. Мужчина направился в Нью-Йорк.

Проезжая мимо леса, мимо психиатрической больницы «Ломпака», мимо степей и пустырей, ему казалось, что все происходящее — сон, который вот-вот должен закончиться. Не будет никаких трупов в багажнике, нет этого ночного неба, так как он спит в теплой постели, нет этого черного «БМВ», нет этого ужасного города… Но он все ехал и ехал, а сон не прекращался. Какой-то проблеск человечности в этот раз в виде страха заставил посмотреть на зеркало заднего вида в салоне… В отражении он увидел четырех детей в пижаме, мирно сидящих друг возле друга, с синими лицами, с кровоподтеками в углах их обескровленных губ. От мимолетного страха он передернул руль, и видения исчезли. В руки пробралась незаметная дрожь, и водитель прибавил газу.