В полет сквозь годы

Наше правительство просило Канаду и Соединенные Штаты обеспечить перелет метеорологическими сводками, то есть еще задолго до начала перелета регулярно давать сведения о погоде по нескольку раз в день. Для этого необходимо было на многих метеостанциях вести дополнительные наблюдения. И эта работа Канадой и Соединенными Штатами была проведена безвозмездно.

Советский Союз просил, кроме того, выделить на время полета в Канаде и на Аляске несколько передающих радиостанций и пунктов для постоянного прослушивания самолёта и приема радиограмм с его борта. Все эти средства связи правительство Соединенных Штатов предоставило также совершенно бесплатно.

Американские радисты работали на совесть. Часто бывало, что из пятнадцати — двадцати выделенных пунктом только два-три сносно принимали наши радиограммы. Тогда радисты этих пунктов немедленно передавали содержание радиограмм в другие пункты.

Только за внутренние телеграммы и телефонные переговоры, которые вели советские представители в пределах страны, надо было платить большие суммы: междугородный телефонный разговор или телеграмма обходятся в Америке дорого. Но связь работает надежно и быстро.

Вы живете в Вашингтоне, и вам надо поговорить не телефону со знакомыми, живущими в Сиэтле, на другом конце материка. Не огорчайтесь, если вы забыли номер абонента и не помните его точного адреса. Через пятнадцать минут вашего знакомого разыщут и позовут к телефону.

Вы написали неправильный адрес на телеграмме или ваш адресат не проживает в данном доме — его все равно, разыщут, и настойчивый агент вручит ему телеграмму.

Работу связи возглавляет министр почт и телеграфа. Мы познакомились с ним в первый же день пребывания в Вашингтоне. Министр интересовался, возможно ли, по нашему мнению, установить воздушное сообщение из Америки в СССР через Арктику.

Мы ответили, что на ближайшее время считаем реальной воздушную связь с Советским Союзом через Аляску. Наша страна уже разрабатывает план таких рейсов черен Чукотку и Берингов пролив. Эта линия, безусловно, имеет будущее. И быстрая доставка почты не только в СССР, но и в Азию играет здесь не последнюю роль. Кроме того, заметили мы, вполне возможно воздушное сообщение; СССР — Соединенные Штаты и через Арктику.

Разговор этот происходил в присутствии государственного секретаря мистера Хэлла. Этот высокий худой старик, министр иностранных дел, еще 20 июня, в день посадки нашего самолета на аэродром Ванкувера, прислал на имя советского полпреда приветственную телеграмму:

«Примите мои сердечнейшие поздравления по поводу успешного окончания рискованного полета трех советских летчиков из Москвы в Соединенные Штаты через Северный полюс. Прошу выразить летчикам мой восторг по поводу их блестящего достижения».

Сейчас мы имели возможность лично поблагодарить министров за прием, который встретили в стране, и за услуги, оказанные нам американским народом.

Как и всякий американский деятель, мистер Хэлл интересовался, какими приборами пользовались мы во время полета от полюса до Северной Америки. Это было не простое любопытство. Он понимал, что во время полета через Северный полюс надо было решить очень сложную навигационную проблему вождения самолета вблизи магнитного полюса. Министр признал, что мы эту проблему разрешили.

У подъезда советского полпредства нас ждал бьюик, поблескивавший под горячими лучами солнца.

Мы готовились ехать с визитом к президенту.

Перед тем как садиться в машину, я одернул пиджак Валерия. Мне казалось, что он не совсем ровно лежит на его широкой спине.

— Повернись-ка, я посмотрю на твой галстук, — сказал я.

Меня немного смущало то обстоятельство, что к президенту США мы отправились в тех же костюмах, которые приобрели в Ванкувере.

— В Америке гораздо меньше считаются с этикетом, чем в Европе, — сказал нам полпред. — Президент примет нас в своем рабочем кабинете, а для делового посещения костюмы вполне приличны.

— Я предлагаю остановить машину и пройти пешком до резиденции президента, — сказал Чкалов, когда мы подъехали к окруженному парком Белому дому.

Белый дом — двухэтажное здание с балюстрадами и колоннами, наподобие хорошего помещичьего дома. Фонтаны бьют среди клумб, газонов и портиков, огромные сосны, канадский бук и мохнатые ели осеняют его входы. Зелень и мрамор. Тишина.

Мы прошли сначала к секретарю президента. В просторной приемной могло свободно поместиться полсотни посетителей. При нашем появлении из-за письменного стола поднялся небольшого роста старичок. Он приветствовал полпреда и нас. На столе секретаря лежали две-три книги. На ярко-зеленом сукне стоял один-единственный телефон.

— У нас в месткоме и то больше телефонов, — заметил Георгий Филиппович и, разочарованный, отошел к окну…

Дверь в это время открылась, и секретарь пригласил нас в кабинет президента.

Мы вошли в обширную комнату с открытыми окнами, выходившими в тенистый парк. Оттуда врывался запах цветов и зелени. Около входной двери справа стоял большой письменный стол, заваленный книгами и бумагами. Рузвельт сидел за столом и писал.