В полет сквозь годы

Но Нью-Норк знает не только тех, кто чего-нибудь добился — на его шумных улицах или во вне их. Он хорошо знает и неудачников, тех, кто проиграл в дикой войне за себя против всех, кого не приняла жизнь. А ее закон беспощаден за океаном — упавшего затопчут ослепленные легионы, ведущие борьбу за доллар. И в этом испытании борьбой, трудом, голодом хуже всего пришлось эмигрантам. В Нью-Йорке сотни тысяч безработных. Цена человеку ничтожная, одну пару рук всегда нетрудно заменить другой, на смену одному неустоявшему придет целая толпа его голодных и покорных собратьев. Я видел их понурые лица, их потрепанные пиджаки и шарфы вокруг шеи, когда в зловещем сумраке нью-йоркского утра они убирали мостовые, готовя их к дневному движению. Я видел стариков с трясущимися, посиневшими руками — эти руки много работали, но ничего не скопили. В маленькие бары, куда не любит заглядывать полиция, нью-йоркское море выбрасывает обломки крушения отработанный человеческий материал, ненужные рабочие руки, деклассированных жизненных калек, обреченных на медленную смерть или тюрьму. В этом огромном капиталистическом городе четырнадцатилетние, пятнадцатилетние девочки-негритянки предлагают себя:

— Только доллар!.. Только доллар!..

В Нью-Йорке нас встречал сам мэр города, приземистый человек с полным румяным лицом. Когда-то мэр был американским консулом на Балканах и поэтому знал много славянских и русских слов.

— Как вам нравится село Нью-Йорк? — спросил он.

Мы поделились нашими первыми впечатлениями. Потом мэр попросил нас вместе с ним сфотографироваться. В Америке отказаться от этого нельзя. Больше того: во время съемки нужно обязательно принять ту позу, которую вам предлагают.

Меня и Георгия Филипповича попросили стать боком к аппарату и, повернув головы, смотреть в объектив, Валерий жал руку мэра.

Сделав официальный визит городским властям, мы поехали в советское консульство, расположенное в небольшом особняке на 61-й стрит. Эта тихая улица выходит к Центральному парку.

Я с Георгием Филипповичем вышел осмотреть парк. День был жаркий, мы сняли пиджаки.

В Америке можно ходить по улицам без пиджака, но войти в дом или в магазин, не надев пиджака, считается неудобным.

В парке мы долго бродили по дорожкам и висячим мостикам, осмотрели зверинец, полюбовались озером. На траве под деревьями лежали отдыхающие. В Нью-Йорке в сильную жару разрешается даже спать в парке.

Незаметно мы обошли холмистую местность, на которой расположен парк, и вернулись в консульство.

В этот день клуб полярных исследователей, Русско-американский институт культурной связи, Географическое общество, Музей естественной истории и Торговая палата устраивали обед в честь перелета.

В огромном зале отеля «Валдорф Астория» на Пэрк-авеню, которая иначе называется улицей миллионеров, собрался ученый и культурный мир Америки.

Среди географов, журналистов, профессоров и государственных деятелей я увидел Вильямура Стифансона, Хэтти и Маттерна, летавших через СССР в Америку, летчика Кеньона, участника экспедиции Эльсворта на Южный полюс, и седого, худощавого негра. Это был Матью Хэнсон, единственный оставшийся в живых представитель экспедиции Роберта Пири к Северному полюсу. Стифансон настоял на том, чтобы негр Хэнсон сидел вместе с нами в президиуме.

Обед, как полагается, начался с холодной воды и дыни. И сразу же начались речи. Стифансон говорил от своего имени и от имени людей, приславших со всех концов Америки и Европы приветственные телеграммы.

Вильямур Стифансон в то время был известен всему миру как полярный исследователь. Ему было 58 лет, но он бодр, моложав и полон надежд на окончательное завоевание Арктики. Прямая рослая фигура путешественника, закаленного в суровых переходах, в борьбе со льдами, с пургой и вьюгой, подчеркивала в нем человека твердой воли, покорителя и сына природы.

Стифансон подолгу бывал в Арктике. Его экспедиция 1913–1918 годов, задуманная как исследование островов архипелага Парри, расположенных к северу от берегов Канады, и прилегающей к островам части Ледовитого океана, была хорошо снаряжена. Экспедиция располагала несколькими судами, которые должны были двигаться летом вдоль северных берегов Канады и вдоль берегов отдельных островов и устраивать в намеченных местах базы.

Однако исследовательские работы Стифансон проводил очень ограниченными группами — по три-четыре человека. Иногда он не брал даже собак. С 1913 по 1918 год Стифансон исходил и изъездил всю западную часть архипелага Парри.

Экспедиция продолжалась пять с половиной лет. Стифансон подробно изучил американский север в условиях зимы и лета. Он знал, что такое полярная ночь и что такое полярное лето. Едва ли кто другой из исследователей обладал таким разносторонним опытом передвижения и существования в Арктике, как этот скромный и простой человек.