В полете. Мир глазами пилота

Когда самолет в режиме автоматической посадки погружается в туман, в кабине воцаряется тишина, словно в мире отключили звук – может, оттого, что все в кабине сосредоточены, а может, дело в умиротворяющей атмосфере осеннего утра? Однако тишина нам не мерещится. В туманные дни в воздухе находится меньше самолетов, а значит, и радиочастоты заняты меньше. Да и само небо в туманную погоду ведет себя спокойнее – в нем почти не встретишь зон турбулентности и воздушных ям. Если бы не вращающиеся стрелки высотомера, можно подумать, что самолет просто застыл в воздухе. К таким полетам, когда кажется, что окна кабины заклеены ватманом, отлично готовят авиасимуляторы. На тренажерах мы выполняем больше посадок в тумане, чем на настоящих самолетах. Когда я лечу в тумане, мне до сих пор кажется, что рядом сидит экзаменатор и заносит мои ошибки в блокнот.

Во время тихих «туманных» автоматических посадок особенно отчетливо слышны голоса, которых никогда не слышат пассажиры – с пилотами «разговаривает» самолет. Громко зачитывает показания высоты радиовысотомер. По мере нашего приближения к земле он выдает все меньшие цифры. Во время взлета он «молчит».

Когда летишь на аэробусе, посадка начинается с того, что высотомер сообщает хорошо поставленным мужским голосом: «ДВЕ ТЫСЯЧИ ПЯТЬСОТ». На этой же высоте пробуждается и высотомер «Боинга-747». Он говорит женским голосом и перед тем, как начать отсчитывать высоту, считает нужным представиться: «РАДИОВЫСОТОМЕР!» Дальше начинается обратный отсчет – торжественный, как при запуске ракеты. Интервалы между цифрами становятся все короче и короче, а сообщения радиовысотомера звучат все чаще – земля приближается. Сейчас будет «ТЫСЯЧА», за ней «ПЯТЬСОТ». А потом «ПЯТЬДЕСЯТ», «ТРИДЦАТЬ», «ДВАДЦАТЬ», «ДЕСЯТЬ» – и секунду спустя наши колеса коснутся земли.

Посреди этого обратного отсчета появляется еще один голос. Существует минимальная высота, до которой самолет может снижаться, не видя перед собой посадочной полосы или ее огней. Ее называют «высотой принятия решения». На подходе к этому важному рубежу бортовой компьютер сообщит: «ОСТАЛОСЬ ПЯТЬДЕСЯТ». Пятьдесят футов отделяют нас не от земли, а от высоты принятия решения. Вскоре компьютер энергично и твердо потребует: «РЕШЕНИЕ!» Вы видите землю? Определяйтесь прямо сейчас – вниз или вверх!

Впервые я услышал это компьютерное требование задолго до того, как стал пилотом. Я летел пассажиром, и мне разрешили сидеть в кабине во время посадки. Я тогда только закончил университет и как раз начал работать в бизнес-консалтинге – и подумал, что такие сигналы необходимы и в университетских аудиториях, и в кабинетах для деловых переговоров. Часто, разозлившись от собственной неспособности взять и сделать наконец какое-то пустяковое дело, я бормочу себе под нос «боинговым» голосом: «Решение!» Я даже заразил этой привычкой своих неавиационных друзей. «Решение!» – командуют они, когда я окончательно довожу их нытьем на тему «что мне делать, как мне быть». Голос «Боинга-747» ассоциируется у них со мной, а у меня – с последними мгновениями перед приземлением, с надеждой увидеть бегущие мне навстречу из мглы и тумана посадочные огни.

После автопосадки важно не забыть выключить автопилот – иначе, когда попытаешься уйти с полосы, самолет начнет сопротивляться. Он не будет слушаться рычагов и штурвалов. Он ведь не понимает, что это его собственный пилот нарушает его положение в пространстве. Он знает лишь, что должен находиться ровно в том месте, которое сам выбрал для приземления, когда человеку мешал туман.

Рулить в тумане даже труднее, чем летать в нем. Я всегда ухмыляюсь, когда вижу специальные машины, которые помогают водителям ориентироваться в зоне дорожных работ – их называют «пилотами». В особо туманных аэропортах, как, например, в Дели, за нами высылают такую же машину сопровождения. Она подъезжает прямо к взлетно-посадочной полосе, и мы потихоньку идем у нее в хвосте. Легковушки значительно резвее катящихся по земле авиалайнеров, поэтому частенько они отрываются от нас и скрываются в тумане, и мы, не видя перед собой ровным счетом ничего, немедленно останавливаем самолет. Вскоре водитель машины сопровождения понимает, что у него потерялся «Боинг-747», и возвращается назад. Заметив выныривающие из тумана габаритные огни, мы вежливо просим водителя ехать помедленнее.

Льющаяся с небес вода безлика и бесконечна. Ее невозможно измерить. Невозможно постичь историю ее струй, принесенных в небо тысячей разных ветров, поднявшихся в вышину из русел тысячи рек, успевших поиграть в океанских волнах и кильватерных струях кораблей. Небесная влага блестит, как металл, как редкий сплав, что поэтесса Мэри Оливер назвала «водяным серебром». А когда солнечный свет озаряет крылья самолета, часто кажется, что и они были выкованы из этого серебра.