В полшаге (СИ)

Он стоял на опушке леса и послеполуденное солнце заливало окрестности ровным жёлтым светом. Вокруг него стояли люди, одетые в зелёную одежду йоменов – человек двадцать, не меньше. Их предводителем был довольно высокий человек лет, возможно, тридцати-тридцати пяти, бородатый, с обветренным лицом, не лишенным, однако, известной доли притягательности. В глазах его то и дело вспыхивали лукавые огоньки.

Чуть поодаль виднелась другая группа, гораздо малочисленнее и приятнее для глаз – то были Ревекка (вновь с вуалью на лице), Исаак, Рейбен и двое детей.

“Жива, здорова и, судя по всему, не в плену” – немедленно оценил положение еврейки храмовник и немного успокоился.

- Бриан де Буагильбер, рыцарь Храма, магистр ордена Тамплиеров! – воскликнул предводитель разбойников.

- Отрадно сознавать, что я известен даже последним из здешней лесной шушеры, – с иронией заметил рыцарь.

Разбойники возмущённо загалдели. Их предводитель подошел к еврею и указав ему на пленных, сказал:

- Вот видишь, Исаак, я отплатил тебе и твоей дочери за вашу заботу. Он теперь ваш и вам решать, что сделать с этим похитителем женщин и детей.

- Во-первых, – вмешался Болдуин, – похитил их я,

- А во-вторых, – продолжил храмовник, – вам, собакам, не по чину и не по рангу судить благородного рыцаря.

- Так повесим же его без суда и следствия!

- Что там говорит этот благородный рыцарь, который ведёт себя, как бандит с большой дороги!

- Тихо!! – рявкнул главарь и все смолкли.

- Я, как негласный хозяин этих лесов, проведу скорый суд над нашими пленниками. Итак, обвиняемый Бриан де Буагильбер, храмовник. Во-первых, еврей Исаак из Йорка обвиняет тебя в том, что ты и группа рыцарей, переодевшись в честных йоменов, силой доставили их в замок Торкилстон. Во-вторых, ты похитил девицу Ревекку, дочь Исаака из Йорка, и увез ее против ее воли в прецепторию Темплстоу, где ее судили неправедным судом, обвинив в колдовстве. Далее и, в-третьих, тот же еврей Исаака из Йорка обвиняет тебя, надменный рыцарь, в том, что твой оруженосец пленил и вновь похитил вышеозначенную девицу Ревекку…

- И ни с кем ею не поделился, – тихо сострил Болдуин, за что удостоился тычка в спину от своего конвоира.

- …и держал ее в заточении в прецептории Темплстоу полных три недели. – продолжил главарь. – Кроме этого, означенный оруженосец также похитил двух детей, опекуном которых назначен присутствующий здесь еврей из Фамарсвилла, Рейбен.

- К тому же, сэр Бриан де Буагильбер обвиняется в том, что переодевшись в собственный призрак (“Бог милостивый, какой же бред!” – подумал Буагильбер) – пугал жителей окрестных деревень и науськивал их на добрых жителей Фамарсвилла, предлагая лично возглавить чинимый ими еврейский погром. Есть ли тебе что возразить на это, гордый рыцарь? Говори скорее, ибо хороший суд не только справедлив, но и весьма скор на руку.

Храмовник оглядел собравшихся. Потом плюнул на землю и сказал:

- Бриан де Буагильбер, прецептор ордена Сионского Храма, не будет отвечать на эти дикие и нелепые обвинения, тем более, что часть из них – наглейшее враньё. Но, если будет задета его честь, он будет защищать ее вон тем мечом в поединке против любого количества из находящихся здесь. Что же касаемо вреда, причиненного мною находящейся здесь девице Ревекке из Йорка, то дайте ей самой сказать за себя.

Поднялся страшный гвалт, почти каждый из присутствующих хотел что-то возразить на дерзкий ответ рыцаря.

- Тихо!!! – снова заорал что есть глотки вожак разбойников.

- Сэр рыцарь, ты не хочешь говорить с нами, как с людьми подлыми (низкого сословия), – что ж, твое право. На поединок тебя никто не вызовет, ибо этого не допущу уже я. Что насчёт твоего совета спросить девицу – пожалуй, я готов признать, что он хорош и мы последуем ему. Сейчас же у тебя и твоего оруженосца остался простой выбор – ты наш пленный, и либо ты платишь нам выкуп – тысячу крон за себя и ещё полстолька за оруженосца, либо мы без всякого промедления вешаем вас на этом же суку. Ибо твои преступления давно уж переполнили меру терпения человека на земле и бога на небе. Клянусь святым Дунстаном, хранителем этих лесов, что нет ни одной заповеди, которую ты не нарушил бы! Если я не получу от тебя ни гроша, я только возрадуюсь, ибо, повесив вас, я совершу богоугодный поступок, да ещё и приятный лично мне!

Буагильбер вдруг понял, что узнает этот голос. Именно он и был тем наглым крестьянином, который переговаривался с ним прошлой ночью в деревне. В этот момент вдруг раздался голос Ревекки:

- Простите, милостивые господа. Я всего лишь девушка и не подобает мне говорить в таком обществе, но я заклинаю вас, выслушайте меня! – ее голос немного дрожал, что легко объяснялось пережитым, но храмовник надеялся, что причина тому иная.

- Говори, девица. Как-никак, ты – лицо заинтересованное.