В полушаге от любви

– Что с той жидкостью из флакона? – спросила я, подтягивая чулки. Было невыносимо жарко, но приходилось приводить одежду в порядок. Мало ли в какой момент кто-нибудь может удивиться, что обсуждение темы бобров и енотов несколько затянулось. – Алхимики сумели выяснить, что это?

– Совсем недавно пришел ответ, – кивнул Кэмерон, застегивая верхние пуговицы рубашки.

Я поймала себя на ощущении, что очень хочу расстегнуть их опять, а может быть, даже оторвать, дабы у него не было искушения застегивать их вновь. Я прикусила губу. Такие порывы надо сдерживать. Сейчас совершенно не время для подобной ненасытности. Тем более мы говорим о важных вещах.

– И что там?

– Яд, – спокойно ответил Кэмерон, будто это не его пытались напоить жидкостью из синего флакона. – Смертельный. Дозы более чем достаточно. Правда, действует он медленно: человек умирает примерно через неделю. Симптомы – те самые, что перечислил тебе аноним. Так что в течение этого времени ты бы думала, что он сказал чистую правду.

– Если бы оказалась достаточно глупа, чтобы подмешать человеку неизвестно что, переданное неизвестно кем, – фыркнула я.

– В этом самом случае, – усмехнулся Кэмерон.

– И что же теперь?

– Теперь я в ближайшее время плохо себя почувствую, – сообщил Кэмерон. С многочисленными пуговицами было покончено, и он накинул камзол. – И начну угасать, не по дням, а по часам. У тебя ведь уже была возможность угостить меня вином собственного приготовления.

– Хочешь посмотреть, как они станут действовать? – одобрительно спросила я.

Это и вправду было разумно.

Кэмерон кивнул.

– Не факт, что они станут что-либо предпринимать в ближайшее время, – заметил он, – но проверить стоит.

Одернул камзол и вопросительно посмотрел на меня.

– Можем выходить? Ты готова? – И, когда я кивнула, заодно поинтересовался: – Мой вид – достаточно пристойный?

– Настолько пристойный, что хочется расцарапать тебе лицо, – заверила я. – Чтобы снять с него маску самодовольного хлыща.

Он только улыбнулся в ответ еще более самодовольно.

– Вы абсолютно не думаете о судьбе несчастных енотов, лорд Кэмерон, – громко заявила я, выходя в коридор. – Это совершенно возмутительно.

– Ну отчего же, леди Инесса, думаю и даже нашел решение. Почему бы каждой даме из кружка защиты животных не взять себе по паре-тройке енотов в качестве домашних животных? Это решило бы проблему обеспечения бедняг жилплощадью, по крайней мере частично.

Я не стала отвечать, лишь смерила его гневным взглядом. Встречавшиеся нам в коридоре люди расступались, опасаясь ненароком попасть под горячую руку.

– Кстати, я рад, что вы переключили свое внимание на енотов и бобров, – заметил Кэмерон. – Надеюсь, кролики вас больше не интересуют?

– Какие кролики? – не поняла я.

– Точнее, один конкретный кролик, – понизив голос, уточнил Кэмерон, сильнее сжимая мой локоть. – Я давно не видел его во дворце. Надеюсь, с ним покончено. Или мне стоит разобраться с этим вопросом самостоятельно?

– И как же ты собираешься с ним разбираться? – склонила голову набок я.

Дэйвид остался в прошлом, и я не испытывала по этому поводу никаких сожалений. Та легкость, с которой я про него забыла, лишь подтверждала, что потеря невелика. Словно я вырвала из своего дневника страницу, а оказалось, что она была совершенно пустой. Даже воспоминания о том, что он отказался от меня и никак не помог избежать мести герцога, не тревожили и не уязвляли. То ли дело своеобразная помощь Кэмерона, с первого дня и до сих пор вызывавшая в моей душе целый шквал эмоций! Да, Дэйвид ничего в моей жизни не значил. Однако мне нравилась ревность Кэмерона.

– Что, вызовешь его на дуэль? – насмешливо предположила я.

– Зачем? – удивился Кэмерон. – Я не дерусь с кроликами. Это больше походит не на дуэль, а на живодерство. Я бы всего-навсего вышвырнул его из города, а лучше – из герцогства.

– На каком это основании? – вскинулась я.

– Только не пытайся меня рассмешить, – откликнулся он. – Было бы желание, основание всегда найдется.

– Не надо никого никуда вышвыривать, – отрезала я. – Дэйвид меня больше не интересует. Как и его матушка.

– Это то, в чем я хотел убедиться.

Мы вскоре расстались. На следующий день на заседании герцогского суда лорд Эстли был необычно бледен. Когда же слушание последнего дела подходило к концу, пошатнулся и упал бы, если бы его не успел поддержать судебный распорядитель. Заседание быстро свернули, а лорда Эстли проводили в его покои. Больше он оттуда не выходил. Я успела обратить внимание, как возле Зала правосудия мелькнуло лицо той самой горничной, что не так давно «спасла» меня из покоев Кэмерона.