В полушаге от любви

Снова горькая усмешка.

- Мой отец.

- Барон Грондеж? - изумилась я. Довольно странный поступок по отношению к

собственному сыну.

- Он самый. Вы были с ним знакомы?

- Не совсем, - уклончиво ответила я, не желая вдаваться в детали. - Я только

недавно впервые приехала в этот дом. Вы знаете, что ваш отец скончался?

- Знаю, - с грустью кивнул Норрей. - Наверное, в это трудно поверить, но мне

действительно жаль. Он был хорошим человеком, хотя и не без странностей.

Последнее слово было произнесено с особой горечью. Молодой человек давал

понять, что странности отца стоили ему чрезвычайно дорого.

- Может быть, вы расскажете мне, что случилось? - предложила я.

- Конечно, - согласился он. - Мне так мало приходилось с кем бы то ни было

разговаривать за последние годы. Странно даже, что я не разучился говорить...

Простите, не могу предложить вам сесть. - Он смущённо развёл руками.

- Ничего страшного, я вполне в состоянии постоять, - заверила я и для удобства

прислонилась спиной к стене. Подходить ближе к камере я на всякий случай по-

прежнему не торопилась.

- Насколько я понимаю, вы не в первый раз услышали моё имя, - заметил Норрей.

- Стало быть ,что-то слышали о моей истории?

- Да, - осторожно подтвердила я, - однако, признаться, мне было очень сложно

определить, где в этих рассказах правда, а где вымысел.

- О, готов отдать руку на отсечение, что вымысла там значительно больше! -

рассмеялся он. - Вы знаете, что меня обвинили в поклонении Орэнду?

- Да, я об этом слышала.

- Это самое нелепое обвинение, какое только возможно придумать. - Лицо юноши

исказила гримаса, будто он испытал приступ боли. - Только сумасшедший может

поклоняться Орэнду, да и таких безумцев наверняка давно не осталось. А

священнослужители всё продолжают упорно их ловить. Не все, конечно. Есть

среди них вполне адекватные люди. Но здешний священник оказался просто-

напросто одержим этой идеей. Не знаю, по какой причине он выбрал в качестве

своей цели именно меня. Возможно, меня оклеветали, а может быть, на него просто

нашла какая-то блажь. Так или иначе, это обвинение оказалось для меня полной

неожиданностью и, конечно же, шоком. Я очень испугался. Я ведь был совсем ещё

мальчишкой. И первым делом, не раздумывая, бросился за помощью к отцу.

- И что же отец?

Даже сейчас по прошествии стольких лет, во взгляде Норрея читалась

растерянность.

- Отец? Он поверил обвинениям храмовников. Самый близкий мне человек,

знавший меня всю жизнь. Взял - и поверил. И пришёл в ужас. Как же так? В такой

порядочной семье, у отца, который придерживается таких строгих правил - и такой

ребёнок. - Норрей опустил глаза и тяжело вздохнул. - Он всё-таки не забыл, что я -

его сын, и сдавать меня храмовникам на растерзание не стал. И на том спасибо. Не

знаю подробностей, каким-то образом ему удалось обставить всё так, будто я

разбился насмерть, пытаясь уйти через горы. Выдал за меня изуродованный труп

какого-то бедняги, с которым у нас было схожее телосложение.

- А вас он запер здесь?

- Да. Не мог же он оставить на свободе кровожадного убийцу! - с грустной

иронией заметил Норрей. - Он приказал замуровать проход на этот этаж, якобы за

ненадобностью. Оставил только один потайной вход. Обо мне знал только он и

одна преданная служанка.

- Кухарка? - вдруг озарило меня.

- Да, - удивлённо кивнул Норрей. - Кухарка. Она была очень преданная моему

отцу. Старалась готовить для меня всевозможные вкусные блюда. Отец вообще

позаботился о том, чтобы у меня было всё необходимое. - Норрей печально

искривил губы. - Не считая солнечного света, свежего воздуха и общества себе

подобных. Отец и кухарка - единственные люди, с которыми я имел возможность

общаться всё это время.

- Но кухарка тоже умерла, - заметила я. - Кто же приносил вам еду с тех пор?

- Её дочка, - безразличным тоном ответил Норрей. - Перед смертью кухарка

рассказала ей обо мне. Иначе я бы просто умер здесь с голоду. Пожалуйста, - он

снова сжал обеими руками железные прутья, - помогите мне. Освободите меня.

Ключ лежит совсем недалеко от вас.

Он указал рукой нужное место, и я действительно очень быстро нашла связку из

двух ключей, спрятанную в небольшой нише. Взяв в руки большое кольцо, на

котором висели громоздкие старомодные ключи, повернулась к узнику.

- Ну же, скорее! - в нетерпении воскликнул он.

- А знаете, - проговорила я, задумчиво вертя ключи в руках, - по-моему, вы

держите меня за чрезвычайно глупую особу. Никогда не поверю, что ваш отец запер

бы вас здесь только из-за пустых слухов и подозрений обезумевшего храмовника.

Он был не настолько бездушен и не настолько глуп. Да и дочке кухарки вы

наверняка рассказали ту же историю, что и сейчас мне. Почему же она вам не

поверила? Не только не освободила вас, но даже не рассказала обо всём вашим

брату и сестре? Не спросила у них, как быть? Похоже на то, что у неё была совсем

другая информация на ваш счёт.

В пляшущем свете факела усмешка Норрея показалась мне хищной.

- Вы проницательны, - заметил он, с удовольствием растягивая слова. - И всё-таки

глупы. А знаете, почему?

За долю секунды дверь камеры распахнулась, и узник выскочил наружу, а в его