В понедельник дела не делаются

– Отработать ранее судимых по половым преступлениям… По развратным действиям – особенно. И «жопников»[70] всех, – зарядил начальник уголовного розыска.

– Какой ты шустрый. Так прямо сразу и отработать… Поручи, Александр, дежурному, пусть вытащит из компьютера эти данные. Проанализируй их сам, в первую голову обращай внимание на проживающих в районе маршрутов пятого и шестого троллейбусов, подходящих по возрасту… Да! Скажи дежурному, пусть поднимет начальника паспортного стола… Как это не послушается? Ссылайся на распоряжение начальника УВД. Не послу-ушается… На тех ранее судимых извращенцев, которых отберёшь, поднимите в ПВС[71] первые формы. Покажите мальчику этому, как его…

– Вове…

– Вот именно.

Птицын потёр загривок, вздохнул.

– Ну что, Виктор Петрович, пойдёмте глянем?

Они гуськом прошли к коттеджу, около которого лежал мёртвый мальчик.

Птицын долго рассматривать не стал, всё и так было понятно.

«Чего душу рвать? У самого такой же пятиклассник. Хоть на улицу не выпускай. А в клетку не замкнёшь. Жизнь бекова. Ну чего вздыхать без толку… искать надо!»

Следователь Кораблёв зажал под мышкой протокол с «дипломатом» вместе. Поздоровался за руку с Птицыным. Сказал, что на пути отхода предполагаемого преступника, который показала собака, обнаружили хороший след обуви, совпадающий с фрагментом, найденным в коттедже. С этого качественного следа эксперт делает гипсовый отпечаток.

– На фотографии у меня плохие надежды. – Пользуясь перерывом, Кораблёв закурил.

Замнач КМ пересказал ему, чем занялись опера и участковые. Следователь слушал. Кивал, соглашаясь.

– Толково.

– Что интуиция тебе подсказывает, Александр Михалыч?

Раскроем мы это преступление? – Птицын находился со следователем в полуприятельских отношениях, связывала работа.

– Не хочу загадывать.

– Должны раскрыть. Обязаны. А то волна по городу пойдёт.

Маньяк! Детей убивают!

Следователь криво усмехнулся.

– Вон она, волна… уже здесь, на лёгком катере примчалась!

Кораблёв показывал правой рукой, в которой дымилась сигарета, в сторону дороги. Там из красной «семёрки» выскользнула шустрая бабёнка в брючках. Почти бегом она приближалась.

– Кто такая? – сквозь очки прищурился Коваленко.

– Это, Виктор Петрович, криминальный репортёр из «Уездного обозрения» Голянкина Вероника собственной персоной.

Прима! Ну я пошёл в дом работать, – следователь не без поспешности удалился.

Корреспондентка примчалась. Запыхавшаяся, улыбка во всё птичье личико.

«Радуется, что первая из их братии», – неприязненно подумал Птицын.

– О как хорошо, и прокуратура здесь! Здравствуйте! – из сумочки Голянкина вытащила блокнотик и карандашик, изготовилась для скорописи. – Вадим Львович, разрешите небольшой экслюзивчик по этому ужасному преступлению для нашей газеты?!

И.о. начальника криминальной прокашлялся. Послать на хрен эту пигалицу нельзя, всё-таки пресса. Распишут потом под орех.

Истолковав молчание подполковника как согласие, Голянкина затараторила:

– Есть ли основания полагать, что убитый мальчик был ещё и изнасилован?

– На этот вопрос ответит вскрытие.

– Но ведь он же раздет, – журналистка ткнула карандашом в сторону детского трупа.

Птицын снова заперхал горлом.

– Это ещё ничего не значит.

– Можно ли говорить о том, что в городе появился сексуальный маньяк-педофил?

– Нет. Один случай не есть система.

– Отрабатываете ли вы версию о том, что данное преступление могло быть совершено убийцей Фадеевым, сбежавшим на прошлой неделе из здания УВД?

«Куда хватила!» – обомлел Птицын и категорично ответил:

– Нет никаких оснований полагать, что это совершил Фадеев.

– Почему? Разве он не опасен?

– Ну-у, – подполковник замялся.

– Всё понятно, – кивнула Голянкина и снова полезла в сумочку, извлекла фотоаппарат. – Можно я сфотографирую труп ребёнка?

– Ещё чего! – не находивший себе всё это время места Коваленко не выдержал. – У него родители есть! Вы о них, уважаемая, думаете?! Спрячьте камеру! Спрячьте, я вам говорю!! И до свиданья. Начальник криминальной милиции вам всё рассказал. Покиньте место происшествия.

Журналистку нелегко было урезонить. Она бывала в разных переделках.

– Я, кажется, не с вами разговариваю!

Коваленко тоже закусил удила.

– Как исполняющий в настоящее время обязанности прокурора города, работой следственно-оперативной группы руковожу я. Поэтому прошу вас, гражданка, удалитесь. Или вас выдворит милиция!

Погримасничав, Голянкина всё же ретировалась в направлении ожидавшей её красной «семёрки». По пути она остановилась, сделала несколько снимков.

Коттедж… группа милиционеров в камуфляже… заляпанный грязью «УАЗик» ГБР.

– Как вы с ней! – крутнул головой Птицын. – Ох, она вас и распишет!

– Так она и вас распишет, Вадим Львович! – в тон ему ответил Коваленко. – Невзирая на ваши реверансы. Это самая па-скудная газетёнка…

– Жёлтая!

– Вот именно! И людишки в неё сползлись как на подбор.

Всякий гад на свой лад! Тьфу!

– Ну да бог с ней! Много чести! – махнул рукой замнач КМ. – Поехали в отдел, Виктор Петрович? Кораблёв следователь опытный, не будем ему мешать.

– Кто с ним останется?