В постели со Снежной Королевой

Лариса Викторовна, как ни странно, отнеслась к просьбе Алены с пониманием. «Вам надо поговорить с Ирмочкой? Хорошо, я дам ее адрес. Вы должны пре-

одолеть свое чувство к этому чудовищу, к этому монстру…» — «Простите, Лариса Викторовна?..» — «К моему бывшему зятю — вот к кому! Только учтите, этот адрес — большая тайна. Сколько поклонников мечтают увидеть свою звезду!» — «Лариса Викторовна, я все понимаю… Никому и никогда». — «Я вам верю, Алена», — торжественно заключила та.

Ирма Ивлева жила в высоком новом доме на берегу реки.

Как смутно помнила Алена из светских сплетен, квартиру в этом доме Ирме подарил один из ее поклонников, отечественный Крез, нефтяной магнат, чье имя тем не менее не разглашалось даже желтой прессой, столь любящей скандалы и сенсации.

…Дверь Алене открыла пожилая полная домработница (или горничная?) с открытым, добрым лицом, в белом кружевном переднике, с аккуратным пучком на затылке. Выглядела эта домработница настолько классически, в духе социалистического реализма, что с нее хоть сейчас можно было картину писать..

— Прошу… Ирма Константиновна уже ждет вас в гостиной, — ласково сказала домработница-горничная, помогая ей раздеться.

Перед тем как войти в гостиную, Алена придирчиво оглядела себя в большое зеркало, висевшее в прихожей. Ради этого визита она облачилась в синее концертное платье, волосы заколола в высокую прическу, сделала умеренно-торжественный макияж, а на палец надела свое сапфировое колечко. Как-никак к самой Ирме Ивлевой шла!

— Доброе утро, — с нежностью и печалью произнесла знаменитая танцовщица, полуприподнявшись с роскошного кожаного дивана нежно-персикового цвета. В неярко-желтом брючном костюме, больше напоминающем пижаму… — Алена? Вы ведь насчет Викуси пришли поговорить? Прошу, садитесь.

Алена опустилась в мягкое, точно облако, кресло.

Все в квартире Ивлевой было мягким, ласковым, нежным, что полностью соответствовало облику хозяйки. Приятные пастельные цвета, золотистое сияние от многочисленных светильников, хрустально-прозрачные зеркала, уютная роскошная мебель, изящные безделушки повсюду. В углу — старинные напольные часы, в которых маятник методично отмерял время. Коллекция плюшевых медведей, одним своим видом вызывавших слезы умиления…

— Спасибо, что согласились меня принять.

— Ну что вы, какие пустяки! Память о Викусе — это для меня святое… — печально произнесла Ивлева. — Так что вы хотели узнать?

Хозяйка на персиковом диване излучала само участие.

Домработница в фартуке скромно прикатила тележку с чаем, фруктами и воздушного вида пирожными.

— Спасибо, Верочка, — ласково кивнула Ивлева домработнице, и та тихо исчезла.

— Ирма, вы давно знали Вику?

— О, очень давно! — улыбнулась хозяйка с ностальгическим выражением на идеально-правильном лице. — Когда еще совсем девчонками были…

— Вы одобряли ее замужество?

— Ах, это вы про Романа… А что Роман? Роман Селетин, Викусин муж, всегда был очень занятым человеком. Я, честно говоря, редко с ним сталкивалась. Они заходили ко мне вместе раза три, четыре… В основном мы встречались с Викусей в квартире ее родителей.

— Вика хорошо о нем отзывалась?

— Да, хорошо… — послушно кивнула Ивлева. — Впрочем, особо мы о нем не говорили. Лариса Викторовна его не любила.

— А о чем вы говорили?

— Об искусстве. О моде… Господи, ну о чем еще могут говорить девушки!

— Вика была старше вас.

— Ну и что? — пожала плечами Ивлева, снисходительно улыбаясь. — На самом деле она была много младше меня… Дитя, самое настоящее дитя!

— Вы все знали о ней?

Лицо Ирмы не дрогнуло, оно осталось безмятежным и ласковым.

— Да, наверное…

— Вы знали, что у Вики в последнее время был роман на стороне? — серьезно спросила Алена.

— Муж — Роман, и роман на стороне… — играя словами, улыбнулась Ивлева. — Красивой женщине позволительно иметь поклонников. Что в этом плохого? Без восхищения окружающих женщина перестает быть женщиной — разве не так?

— Все так. Но я о другом… — Алена задумалась, пытаясь подобрать нужные слова. — У Вики был не поклонник, а человек, которого она очень любила. Нечто большее, чем обычная интрижка красивой женщины! Страсть. В некотором роде даже помешательство…

— Глупости какие, — с укором возразила Ивлева. — Вика не была сумасшедшей, хотя многие объясняют ее уход из жизни именно этим.

— Ирма, но вы не ответили на мой вопрос.

Ивлева отщипнула от кисти прозрачную, изумрудного цвета виноградину (хоть натюрморт рисуй!).

— У Викуси не было любовника… — рассеянно произнесла она.

— Вы это точно знаете?

— Ну, ничего абсолютного в этом мире нет…

— У меня есть сведения, что у Вики был человек, которого она очень любила. Я не буду называть его имя…

Длиннейшие ресницы Ивлевой затрепетали.

— …так вот, у нее был долгий и бурный роман с ним. А потом она узнала, что этот человек предал ее. Что он стал встречаться с другой.

— Это уже не треугольник, это четырехугольник какой-то… — печально усмехнулась Ивлева.

— Ирма, но вы опять мне не ответили! — в отчаянии воскликнула Алена.

— Я не поняла… О чем вы спросили? — огорченно-обиженно опять затрепетала ресницами хозяйка квартиры.