В постели со Снежной Королевой

— Очень нужен! — сурово сказал Кашин, глядя на Алену пронзительными, близко посаженными глазками. — Если вы отказываетесь меня сопровождать, то я один туда поеду. Несмотря на свой страх перед электричками! — Он подумал и добавил: — А также перед толпой на перроне, цыганами, лицами без определенного места жительства, стаями бродячих собак, бестолковыми машинистами, которые не объявляют остановок, равнодушием окружающих, гололедом, морозом, скользкими ступенями…

— Семен Владимирович! — перебила его Алена, не дав продолжить этот скорбный список. — Если бы ваш симпозиум проводился в пределах Кольцевой автодороги, я бы ни на секунду не задумывалась!

— Отказываетесь, значит… — констатировал Кашин. — Ну что ж, дело ваше! — И он зашаркал к входной двери, всем своим видом изображая печальную решимость.

Когда он ушел, Алена задумалась. «Господи, он же пропадет… он вроде ребенка! Еще под электричку свалится…» Ее раздирали противоречивые желания. С одной стороны, она хотела остаться дома и вечером встретиться с Селетиным, а с другой — было бы жестоко отпускать Кашина одного.

«Ладно, уж до вечера-то мы точно успеем вернуться… В крайнем случае на обратном пути поймаем такси!» — решила Алена.

Она быстро переоделась, поскольку концертное платье никак не годилось для поездки, и поднялась на третий этаж.

Кашин тут же открыл дверь, ничуть не удивляясь появлению Алены, словно ждал ее.

— Февраль — самый холодный месяц в году, — сказал он. — Надо одеться потеплее…

— Надо, — уныло кивнула Алена.

Кашин замотал тощую шею мохеровым шарфом и принялся натягивать поверх цигейкового жилета длинный пуховик коричнево-серого цвета. Был он Кашину страшно велик, и это обстоятельство почему-то очень расстроило Алену. «Почему он такой худой? Почему такой одинокий? Почему такой старый?.. И кто вообще придумал, что люди должны стареть?!»

— Ну, вот, я готов! — энергично отрапортовал Семен Владимирович, нахлобучив на голову мохнатую ушанку, судя по всему — из енота. — Сейчас еще ридикюль свой возьму…

«Ридикюлем» он назвал большую болоньевую сумку, довольно тяжелую Алена немедленно отняла ее и сказала, что понесет сама.

Кашин бодрился, но на улице вцепился Алене в свободную руку — с испуганным, потерянным видом.

Довольно легко они добрались до вокзала — полупустой автобус быстро и плавно мчался по замерзшим улицам… Но на вокзале была сутолока, сновали озабоченные люди с тележками, то и дело объявляли отправление очередного поезда. Кашин совсем растерялся.

— Семен Владимирович, куда? — громко спросила Алена.

— А?..

— Я говорю — докуда билеты брать?..

— До станции Борисов!

Этот самый Борисов оказался черт знает как далеко — за пределами Московской области! Алена уже стала жалеть, что не отговорила Кашина от этой поездки. Прикинула, что вернутся в Москву они почти ночью.

— Господи, не могли этот ваш симпозиум где-нибудь поближе провести! — с досадой сказала она.

— А?..

— Ничего, ничего… Так, теперь осторожненько проходим через турникет!

В турникете Кашин, разумеется, застрял — пришлось его вызволять с помощью шумной толстой контролерши. Потом едва не потерялся в толпе на платформе. Потом Алена обнаружила его, и они вместе искали нужный путь. Нашли. Подошли к электричке. Три раза уточнили у прохожих, тот ли этот поезд. Потом сели в вагон…

Только тогда Алена почувствовала некоторое облегчение.

— Семен Владимирович, а там-то — недалеко идти?

— Нет-нет, не очень!

В «ридикюльчике» Кашина был термос с горячим чаем и не менее килограмма конфет в полиэтиленовом пакете. Также еще конфеты, но только в роскошной подарочной коробке. «Наверное, презентует кому-нибудь… В благодарность за мюллер-мюльхерсию», — решила Алена.

Она сняла перчатки, налила Кашину чаю. И только тогда с некоторой досадой обнаружила, что забыла снять перстень. Сапфировый дорогой перстень, когда-то подаренный Алешей ей на свадьбу…

До Борисова они добирались больше двух часов и прибыли туда, когда уже потихоньку начало темнеть. Тут выяснилось, что до нужной улицы — восемь остановок на общественном транспорте. «Ничего себе «недалеко»! — с раздражением подумала Алена. — Ну и ввязалась я в путешествие…»

Делать было нечего — сели на дребезжащий обледенелый автобус (не чета московскому собрату!), долго и утомительно тряслись по разбитой дороге. Алена мысленно поносила всех кактусоводов, вместе взятых, — тем, наверное, не раз пришлось икнуть на своем симпозиуме…

Вылезли на заснеженной мрачной улочке. Город Борисов чем-то напомнил Алене Векшин, правда, Векшин был намного приличней…

— Так, теперь ищем дом пятьдесят три! — проскрипел Кашин. Он явно волновался, но Алена не придала этому особого значения. Наверное, переживает — достанется ли ему этот кактус из Уругвая или нет…

Штурмуя сугробы, одной рукой Алена тащила за собой старика, а в другой держала «ридикюль». Наконец на зеленом заборе она заметила нужный номер.

— Вон он, ваш дом… Послушайте, Семен Владимирович, а вы уверены, что симпозиум проходит именно там? — вдруг с сомнением спросила Алена, разглядывая приземистый одноэтажный домишко с подслеповатыми маленькими окнами.