В преддверии бури (СИ)

Атиас вздохнул, возвёл глаза — вот же упрямая девчонка! — но спорить не стал. Меня несколько обескуражила эта покорность — эйо в любой момент мог просто встать и уйти, и я, ослабевшая от ран, ничем не смогла бы этому помешать. Да что там, он мог уйти сразу, как разделался с акманом, и бросить меня истекать кровью или вовсе добить, чтоб не мучилась — на мой взгляд, это было бы разумнее, чем возиться с девчонкой, увидевшей то, что ей видеть не следовало. Тогда огненноглазого, быть может, сдержало любопытство, но что останавливает сейчас?

Глубоко вздохнув, эйо начал свой рассказ.

…Тысячелетия назад, когда Шагрон был молод, и только драконы — крылатые владыки неба и облаков, бороздили его просторы, появились Порталы. Мир не изменился в одночасье — долгое время они бездействовали. Но однажды из одного из них вышел человек. Он выглядел как обычный путник в пропылённой одежде и стоптанных сапогах, но драконы — существа, хоть и не владеющие магией, но рождённые из неё, не могли не почувствовать его появление — сила, наполнявшая его, слепила даже привычные к ней очи крылатых владык.

История умалчивает, что за разговор состоялся между ним и владыками, известно лишь, что продолжался он так долго, что Небесные Сёстры трижды успели повторить свой еженощный путь прежде, чем драконы, всегда считавшие себя полноправными хозяевами Шагрона, почтительно склонили головы перед гостем, назвавшимся Странником. Кем он был, что даже крылатые владыки признали его? Этих сведений история не сохранила.

И вот, драконы склонились, и Странник ушёл и никогда больше не возвращался — дело, ради которого он приходил, было сделано. А на следующий день Порталы открылись, и из них вышли люди — сотни, тысячи и десятки тысяч человек разных рас и цветов кожи, всевозможных языков и обычаев, семьями и поодиночке, с тяжело груженными телегами и налегке — и владыки не заступили им дорогу; нет, не из страха — что были для них слабые, короткоживущие люди? — драконы легко могли бы спалить их всех дотла, — но из клятвы, данной Страннику. И люди стали расселяться по Шагрону: они сбивались в общины, объединяясь по цвету кожи или сходству традиций, строили первые поселения, ничем ещё не походившие на нынешние города, осваивали плодородные земли или, наоборот, уходили в горы, поближе к пролегающим внутри каменных исполинов рудным жилам и к раскинувшимся в высокогорных долинах заливным лугам. Короткоживущие, как прозвали их драконы, размножались столь же стремительно, как и умирали — города росли, земли, выбранные разными общинами, становились тесны им, и начались первые войны. Владыки не вмешивались, в недоумении глядя на то, как люди безжалостно истребляют друг друга за клочок земли — им, вечноживущим, было непонятно, почему этот клочок настолько важен, если есть множество других.

Однажды люди, обжившись и позабыв, как появились здесь, даже возомнили себя хозяевами Шагрона, и восхотели подчинить себе крылатых владык. Кто сможет управлять драконами, будет править миром — так посчитали высокомерные гордецы и властолюбцы, забыв, что владыки не подчиняются никому. И настало время войны, названной Крылатой отнюдь не потому, что в ней участвовали драконы, а потому, что те два дня, что длилась эта кошмарная бойня, для короткоживущих пролетели, как на крыльях. Драконы победили, надолго сбив спесь с заносчивых людишек, и началась эра, что названа была Золотой — когда вместо войн и кровавых междоусобиц наступил, наконец, долгожданный и долгий мир.

Появлялись первые государства, развивалась наука и торговля, магия и целительство — то были благодатные времена всеобщего процветания.

А потом Порталы вновь открылись, и в Шагрон пришли радужноглазые тайлерины, а вместе с ними и эйо — бесправные рабы, низшие, созданные, как утверждали радужноглазые, лишь для одной цели — служить своим хозяевам. Впрочем, рабами они считали не только эйо, но и вообще все иные расы: они, мнившие себя потомками создателей Порталов, единственные, кто сумел сочленить науку и магию, познавшие неведомые технологии и подчинившие себе самую дикую и могущественную силу из всех известных — силу молний. Вот только ни люди, ни, тем более, драконы сами себя рабами отнюдь не считали. И им вовсе не понравилось, что какие-то иномирцы так бесцеремонно распоряжаются в их родном мире. И тайлерины, пришедшие в Шагрон как новые его хозяева, были изгнаны… Ненадолго.

Радужноглазые вернулись весьма скоро, и вернулись они с армией; тысячи подневольных эйо, верных своим повелителям, вооружённые до зубов неведомым Шагрону оружием и могущественной магией, двинулись к человеческим городам, сея хаос и оставляя за собой лишь пепел и трупы, и даже драконы, владыки неба, не сразу смогли остановить эту армию. Но это было только начало.