В преддверии бури (СИ)

Начнём, пожалуй, с самого начала. Некто очень могущественный нанёс удар по арене Гартен-онарэ, причём не когда-нибудь, а прямо во время испытания. И не просто вовремя — этот некто дождался, когда на арену выйду именно я. От безрадостной участи быть уничтоженной меня спасла, если верить Атиасу, Грань. Сделала она это весьма нетривиально — просто позвала. И я неким мне самой непонятным способом перенеслась к ближайшему Порталу. Не к своему — его мне ещё только предстояло найти, причём безо всяких подсказок. Зато она вручила мне Поющих — чудесные веера, уже не раз выручившие из беды, — за что ей можно бы и простить нежелание интересоваться, а хочу ли я быть этим стражем. Но почему её зов совпал с нападением? Стечение обстоятельств? Что-то не верится. Стало быть, эти два события связаны меж собой теснее, чем кажется на первый взгляд.

Ладно, пока идём дальше. Беловолосый маг. Преступник, ради поимки которого Империя устроила невиданную доселе охоту. Он, несомненно, подослан первым игроком, возможно даже, что вся эта история с охотой на него — не более чем хитрый ход, чтоб обставить мою смерть как случайность. Но, увидев меня, он отчего-то передумал. Узнал? Этот вывод напрашивался сам собой — ведь и мне его лицо отчего-то казалось знакомым. Но где и когда мы могли с ним пересечься, если большую часть той своей жизни, которую помню, я провела в Гартен-онарэ? Или… Или я знала его раньше? До того, как потеряла память? Что ж, эту мысль тоже не стоит сбрасывать со счетов.

И, конечно, Влад. Он, кстати, тоже очень и очень непрост. Уверена, плотник — лишь маска, убедительная, добротная, сидящая точно настоящее лицо. Кто он на самом деле? И кто из игроков свёл наши дороги? В случайность мне не верилось и тут — иначе зачем бы он вмешался, когда имперцы вломились в таверну?

А ещё есть таинственный Константин, обитающий в не менее таинственном Гардейле. Мудрец, который может объяснить, что же мне делать дальше. Но, чтобы добраться до него, нужен проводник, готовый провести меня через сторожевые посты номадов вглубь Полуночных гор — а его я так и не нашла.

Я сжала зубы и в голос застонала от бессилия.

Тревожно заржал Буян, вырывая меня из раздумий — к коню потянулась цепкая зелёная плеть, обвилась вокруг ног, стреноживая. Я перерубила её быстрым росчерком Поющего. И едва успела увернуться от второй, сбив её огненным шаром. Третья подкралась было снизу, проползла между ног, но была метко раздавлена конским копытом и, обиженно пища и источая ядовитый сок, ретировалась.

Лес недовольно зашумел, зашелестел на разные голоса: скрипучие, как древние стволы, и певучие, точно у стаи соловьёв. Кроны угрожающе сомкнулись над головой, зашевелилось разом множество веток и лиан, упругих и гибких, шипастых и гладких, покрытых ядовитыми листьями и спорами, что при прикосновении в мгновение ока лопались, разбрасывая вокруг пыльцу, прожигавшую кожу до мышц; задвигались массивные корни, подбираясь поближе, острыми пиками замерла трава, захлюпала под ногами невесть откуда взявшаяся болотная жижа.

Лес ярился, несмотря на день — похоже, незваные гости забрались слишком далеко. Я обернулась — за спиной, там, где мы с Буяном только что прошли, недобро шелестя, высилась сплошная стена деревьев, с их крон, покачиваясь, будто на ветру, покрывалом свисало месиво переплетённых меж собой лиан и ветвей — путь назад был отрезан.

Добрый цепной пёс, охраняя дом, лишь лениво побрёхивает, завидев грабителя. А когда тот приближается ровно на длину отмеренной псу цепи, свирепый охранник выскакивает из своей конуры и, рыча и скалясь, встаёт за его спиной, надёжно отрезая отступной путь. В точности так же поступил и Лес, усыпив бдительность редкими, почти безобидными атаками, а теперь, когда я пересекла невидимую глазом черту, приготовился рвать меня на куски. Но если псу есть резон так поступать, ведь он охраняет дом, то что прячет в своём сердце зелёный гигант, прозванный Живым? Впрочем, я уже догадывалась, что.

Я недобро усмехнулась — ты выбрал неверную тактику, Лес. Нужно было пропустить меня, и я бы прошла мимо твоей тайны, но теперь… Теперь, раз пути назад больше нет, я пробьюсь вперёд. И узнаю, верна ли моя догадка.

Бросив поводья, чтоб освободить руки, я принялась выстраивать магические конструкции, развешивая их на кончиках пальцев. Как говаривала когда-то Кайра, стихийный маг — прежде всего боевой маг. Но плох тот маг, что не подготовился к бою и уповает на одну только грубую силу, которая должна идти в ход лишь когда закончатся всё заранее заготовленные заклинания; а в том, что сейчас мне предстоит нешуточный бой, сомнений у меня не было.