В прятки с отчаянием (СИ)

— Да, но это была не совсем машина. Это самообучающаяся интеллектуальная система, которая может анализировать и делать выводы исходя из своего опыта. Он решил, что власть — это то, к чему надо стремится любой ценой, исходя из того, что видел и фиксировал на протяжении пятисот лет на станции…

— Контролировал и полностью порабощал умы безупречных!

— Видишь, для его отключения была нужна моя кровь, как и для его полной активации. Каждый раз, когда приходил новый лидер, он настраивал Оракула под себя, а наместник хотел манипулировать лидером… Это была сложная комбинация, но она удалась… если бы не Зейн. До сих пор не могу понять, что с ним случилось… Теперь мы этого уже не узнаем…

— Ну что с ним случилось понять нетрудно, — улыбнулась Люси. — Он влюбился, просто влюбился в твою сводную сестру… И она, любовь, сотворила с ним… все эти изменения… Ты совсем ничего о них не знаешь? Думаешь они погибли?

— У меня все силы ушли на генератор силового поля, — я качаю головой, отворачиваясь, чтобы не показать своей слабости. — Я думал, что его хватит и на соседнюю шлюпку, но выбраться удалось, по-видимому, только нам с Берманом. Я и в себя-то пришел, спустя трое суток, после того, как Энди удалось кое-как завести аппарат и вывести нас оттуда…

— Да, ты говорил, что вы долго пытались выжить вдали от наших, — кивнула Люси и погладила меня по щеке. — Я сначала чувствовала тебя, а потом перестала. Совсем… и надежды было все меньше…

— А собралась от меня уходить, — подначил я ее, укоризненно прищуриваясь.

— Да ладно, я просто обозлилась. На тебя, на решения, которые ты принимаешь у меня за спиной… На наглую Мэг, раскатавшая губу на чужого парня!

— Не сердись… Я, правда, не думал, что ты все это так воспримешь, обещаю, что буду советоваться с тобой во всем, даже какого цвета носки мне надеть…

— Ну вот, опять ты передергиваешь…

— Ничуть! Я готов, правда! Люси… Я хочу прожить с тобой всю жизнь, где захочешь и как захочешь, просто… я думал, что тебе нравилось там, за стеной, ты вспоминала не раз, наши первые деньки и прогулки на вылазках… Мне казалось, что ты тоже хочешь этого, если бы я думал, что ты против…

— Я не против… Ты… тоже прости меня, я иногда… бываю резковатой…

— О, да, зато я отлично научился уворачиваться от летящих мне в голову предметов. И я люблю тебя, за это в том числе!

— За то, что со мной ты становишься более ловким и выносливым?

— За то, что со мной ты не боишься быть собой…

— Ооо, Риз, теперь я чувствую себя виноватой… — она села в позу лотоса на кровати и закрыла глаза ладошками. — Ты такой хороший, а я побила всю нашу посуду…

— Это все ерунда… — Я привлекаю ее к себе, и, поцеловав в макушку, поглаживаю по спинке. — Меня тоже иногда тревожат все эти вопросы — кто мы и как будем жить дальше. И, знаешь, что? То, что мы живы, дает нам шанс доказать, что все, кого мы потеряли, погибли не зря. В память о них, мы построим на этой планете свой мир, далекий от войн и смерти, сделаем все, чтобы этот ужас не повторился. Чтобы никто не смог контролировать нас и диктовать нам условия выживания…

Люси тяжело вздыхает и молчит, я чувствую, что она напряжена. Никто не сможет вернуть нам тех, кто стал так дорог, тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы жили дальше… И наш долг сделать все, что в наших силах, чтобы это было не зря.

— Риз... расскажи мне про своего отца... Это ведь не он все это затеял, да? А отец Зейна?

— В какой-то момент они оба — мой отец и его брат оказались по разные стороны баррикад. Мой отец хотел мира, а отец Зейна войны. И оказавшись тут, в Чикаго, они стали вести каждый свою игру. Главные Ромате помогал бесстрашным, а отец Зейна — Сэму, потому что видел в нем перспективного лидера для военных действий — беспринципного, жаждущего только власти и возможности ставить свои чудовищные эксперименты.

Я рассказал Люси, что когда Мате обнаружили, что люди с земли генетически идентичны безупречным, более того, выносливы, сильны и очень умны, они решили этим воспользоваться для дальнейшего изучения человеческого и нашего тела.

Кланы «мате», с помощью Оракула, построили модель вашего мира и замкнули каждого человека, в том числе умирающего и рождающегося на этой голографической модели, таким образом, став своего рода богами для вас, существ более низкого порядка. Они могли влиять на ваше сознание, перемещать его из тела в тело, создавать коммуникационные связи между связанными чувствами людьми. Они изучали не только ваши тела, но и ваш разум, который остался в первозданном виде, тогда как свои эмоции безупречные давно растеряли, контролируя себя электроникой. Это своего рода эксперимент, попытка узнать, насколько способно развиться человечество при определенном на него влиянии.

Основная ошибка Мате была уверенность в своей неуязвимости. Однако, очень быстро люди из Чикаго достигли уровня, который члены домате признали опасным для своего благополучия. И тогда они стали делать все, чтобы, наоборот, подтолкнуть ваш город к вымиранию. И самое печальное, у них это почти получилось.