В прятки с «Прятками» (СИ)

— Зато изгои знают про это место. Ведь это мы их отсюда выдворили и устроили тут базу. Конечно, просто так сюда они не попрутся, но зная, что тут кто-то обитает, могут и прийти. По наводке.

— Хорошо, как скажешь, буду докладывать обо всех своих действиях. Скажешь когда тебе это окончательно надоест.

Я пожимаю плечом, аккуратно скашивая на него глаза, пытаясь скрыть улыбку при виде непривычно неодобрительно-озабоченного лица Эрика. Мазнув по моей мокрой макушке быстрым взглядом, мужчина предсказуемо нахмурился, поспешив меня обогнать, и бросил через плечо, замедлив на мгновение шаг.

— Не отставай. Сегодня тренировок больше не будет, — сделал послабление лидер, умолкая до самого прихода в наше убежище.

— Вот уж спасибо, так спасибо, а то я уже готова рухнуть от усталости. Только есть очень хочется, что у нас на ужин, мясо и фасоль? Хлебушка бы свежего, ммм… — мечтательно протянула я, залезая в вагон, и застыла, потому что на столе действительно лежал хлеб и… — Что это? Молоко? Эрик, а откуда… — изумилась я, округлив глаза и оглядываясь на мужчину, усердно прячущего улыбку в уголке губ.

— Выменял за патроны, когда Сэм привозил халявную жрачку изгоям, в надежде зазвать оставшихся в свою армию, — нарочито безразлично пожал он плечами, торопливо прикуривая. — Ешь и ложись спать. Надеюсь, сегодня ты не будешь верещать на все депо.

— Я тоже надеюсь. Хоть какой-то позитивчик, — тихонечко бурчу, не церемонясь ломая огромный ломоть хлеба. Боже ты мой, знал бы кто, кайф-то какой! А как пахнет, слюной захлебнуться можно!

А завтра нас ждет очередной, тот еще приятный денек! Под ложечкой неприятно заныло и душевная боль, немного отпустившая, вернулась и принялась терзать с новой силой, что хочется утопиться, не сходя с места. Мне тяжело дается каждый этот день, отделяющий меня от прошлой жизни, сосредоточенной сейчас в череде убийств и мести. И с каждым новым убийством, где-то внутри меня все медленно отмирает, заливаясь жидкой, ледяной пустотой. Накатывает просто дикая апатия и отвращение. Я как будто превращаюсь во что-то черствое, ожесточенное и темное, все меньше и меньше способное ощущать радость, страх, сочувствие, боль… Только ненависть и чувство долга. И, кажется, любое хорошее человеческое чувство, оставшееся во мне, просто рано или поздно исчезнет, вместе с душой, заставив разорваться мое сердце на сотни ломких осколков. Я не хочу, до дрожи по телу не желаю превращаться в беспринципную тварь. Не хочу убивать. Я не такая сильная, какой кажусь. Но мне не оставили выбора, правда? Я больше не могу по-другому. Я просто больше не могу. Лучше я буду сражаться, чем сидеть в ожидании смерти. Принятие собственного решения, было для меня попыткой вновь стать хозяйкой своей судьбы. Это закон выживания — не убьешь ты, убьют тебя… и тех, кто тебе дорог. Тех, кого ты любишь. Так надо. Иначе нельзя. Иначе ничего не закончится.

Эрик

Музыка: Mandragora Scream — Velvet Eyes

— Нездоровая канитель какая-то творится, смотри! — передает мне в рацию Эшли, видимо заметив, как возле Искренности останавливаются несколько бронемашин и из них высыпают люди в боевой форме, — кажется Сэм решил не ждать наступления.

Я выцеливаю в оптику Сэма, в окружении бесстрашных двигающегося в штаб-квартиру Искренности. Мы залегли на десятом этаже высотки в районе искренних с самого утра, надеясь, что Сэм усилит охрану в связи с готовящимся бунтом, но он решил объявиться сам. Это немыслимая удача. Особенно если возникнет заварушка.

— Смотри внимательно, — тихонько говорю ей, — или сейчас, или когда выходить будут.

Бесстрашные плотной толпой обступили лидера, не удается прицелиться как следует. Хотя, наверное, с ее позиции лучше, она как раз должна видеть его сбоку. На пороге штаб-квартиры показались бесстрашные, которые до сих пор были в Искренности, завязалась перестрелка и Джойс утаскивает Сэма за драгстер, низко пригибая его голову и закрывая своим телом.

— Неужели не было, бл*дь, ни одной возможности? — раздраженно выговариваю ей, — он у тебя как на ладони с твоего ракурса.

— Был бы на ладони, был бы уже трупом, — огрызается девица, — можешь не п*здеть мне под руку?

Язык бы ей укоротить, совсем распоясалась в последнее время. Твою мать, наша жизнь с ней напоминает х*йню какую-то, днем мы на охоте, вечером валимся уеб*нные в дюпель, только по ночам иногда приходится вскакивать от ее пронзительного голоса. Опытным путем я выяснил, что если лечь рядом с ней, то она согревается и перестает орать, но наутро смеривает меня недобрым взглядом, так что практиковать такое получается редко.