В прятки с «Прятками» (СИ)

Его любовь похожа на состояние аффекта, как будто в нем борются две сущности — ужасная, злобная, кошмарная, черная и какая-то другая, нежная, заботливая, сильная. Светлая. Но он так усердно прячет все хорошее в себе под маской презрения, надменности, деспотичности, что чувствовать к нему что-то одно, положительное — просто нереально.

Мне нравится та сторона, которую Эрик позволил увидеть в себе — это сочетание силы, надежности, уверенности и нежности мужчины. Боже ты мой, кто б знал, как же приятно, когда он позволяет себе проявлять заботу и хоть чуточку мягкости. Это невероятное ощущение. Его глаза с неизменным прищуром, обычно холодные, стальные, становятся цветом плавленного серебра, затопившего всю радужку, открывая целую бездну нежности в окантовке черных ресниц, в которую хочется провалиться до самого дна. А сильные руки, способные убить с играючей небрежностью, могут быть ласковыми, обходительными, прикасаясь так трепетно и осторожно, сдерживая свою мощь, будто я могу рассыпаться на маленькие осколочки. И губы его жесткие только на вид…»

От этих воспоминаний сердце моё начинало безумствовать, а по телу разливалась дрожь. Что-то теплое, нежное вплеталось за ребра, успокаивая нервно бьющееся сердце и вытеснив из моей головы все эти сомнения.

«Да, Эрик с такой беспечной легкостью мог и всего одним жестом, словом, взглядом, перечеркнуть все положительные эмоции, снова затмив их грубостью, жестокостью, словно боялся показать свое истинное лицо, беспорядочно метаясь из крайности в крайность.

Какой он настоящий? Какой он есть на самом деле? Я просто уже запуталась…, а еще дико соскучилась и хочу его увидеть. Прикоснуться к нему. Заглянуть в серую радужку необычных глаз, прячущихся за полуопущенными ресницами, чтобы прочитать в них что-то, то самое, так мне необходимое. Ну почему он не приходит? Почему? Меня это изводит, сводит с ума…»

====== «Глава 2» ======

Эрик

Выныривая из небытия, я почувствовал боль во всем теле, что явно не относилось к моему излюбленному состоянию. Однако, когда это повторяется с определенной периодичностью, привыкаешь поневоле. Вот сейчас я точно знал, что боль еще какое-то время будет бесчинствовать, потом наступит передышка и появится возможность открыть глаза… А пока надо было понять что произошло, потому что память тоже не жаловала меня своим присутствием.

Из-за тупой боли в голове, мысли ворочались, как заторможенные неофиты, оттого раздражение накатывало с новой силой, хотя казалось причины для этого не было.

Может, мысль о неофитах резанула… «Точно, мы же ехали с „сафари“! А у меня в машине… Сидела мелкая и мы с ней… Да твою мать, ну как так-то? Ну зачем, еб*новрот! Теперь проблем не оберешься… И отчего голова раскалывается, уже теперь так, что даже при закрытых глазах мутит ужасно? Бл*, как же противно…»

Рука машинально поднялась, и пальцы нащупали на котелке… теплую субстанцию. Едва разомкнув один глаз, я посмотрел на багровую жижу, стекающую по ладони. «Еб*ть в качель, голова пробита. Ну и сколько я провалялся без сознания? И где я вообще…» Тот же глаз, с трудом приоткрывшись, оглядел обшарпанные бетонные стены, кроны деревьев, а тело, обретя чувствительность, ощутило влажность и холод. Кажется, я валялся в какой-то канаве… Там мне самое место, ну какого хрена я ввязался…

— Эрик, — донесся до меня слабый голос, — с тобой все в порядке?

Попытка приподняться принесла новый виток боли, но уже терпимой, и это помогло мне понять, что за еб*тня с нами приключилась. Машина была разбита в хлам, изрешечена вся, что твое корыто… Погоня за нами была вроде! Грузовик Дружелюбия… в нем изгои, мелкая стреляла… взрыв по ушам, и мы подлетели высоко в воздух… Ясно-понятно. Нападение. Вот только одна странность… Какого хрена мы все еще живы, вашу ж мать!

— Все у меня… нормально, — ответил я, с трудом повернув голову на звук, — как сама?

— Мне ногу придавило чем-то, не могу вылезти!

Преодолевая потемнение в глазах, борясь с диким желанием послать все на хрен и отключиться, я поднял непослушное тело и почти ползком двинулся к ней, надо же было понять, насколько все плохо. Она моя неофитка, между прочим, теперь проблем с ней будет еще больше, после всего произошедшего, так что не будем усугублять, и так еб*нный пи*дец.

Девица валялась на земле, зажатая между внедорожником и бетонной плитой. «Как ее еще не порвало или не раздавило? Хорошо все-таки быть мелкой, у меня перебило бы все кости, а она ничего, смотрит еще тревожно…»

— Опять влипла, а? — я ухмыльнулся, правда, понял, что вышло кривовато.

— Да уж мы, похоже, оба влипли, по самое… то самое, — чуть вздернув брови, она пристально глянула на меня и я понял, неа, не отвертеться. Теперь придется все это терпеть в двойном размере.

— Мы, кажется, договорились, ты ко мне не подваливаешь?

— У меня, кажется, нога сломана! Может, снимешь с меня это ведро с гайками? — настроение сразу угадывалось по ее интонации. Недовольство, даже вдруг некая… обида. С чего это вдруг, я насколько помню, ни на что не подписывался…