В прятки со страхом (СИ)

Бледный, тусклый свет, попадавший в комнату из окна, не скрывает привалившегося спиной на старый офисный стол мужчину. И не менее безжалостно не прячет женщину, с копной рыжих, вьющихся волос. Она небрежным, привычным движением заправляет за ухо выбившуюся прядь и, стоя на коленях, ловко орудуя пальчиками, стаскивает штаны с ничуть не имевшего против мужчины.

— Черт! — эхом отзывается Эрик, заметив безбилетного зрителя в первом ряду.

Выставив вперед ладонь в отгораживающемся жесте, я пулей вылетаю в коридор, задыхаясь от злости и ревности, пытаюсь стереть из своего сознания нелепое наваждение. Боже… Какая я дура! Идиотка, так слепо поверившая в сказочку о чистой любви. Поверила его взглядам, прикосновениям. Как я могла быть такой наивной? Овца, тупая, идущая на обед к волку. Дура! Дура! Дура…

Громкое перестукивание каблучков по поверхности пола, никак не может заглушить мое самобичевание, забирая все мысли, все силы и черную, полыхающую, как пожар, обиду, заставив отвлечься, отстраниться от реальности. Подбегая к мосту, я никого не вижу и не замечаю — только чувствую краем оравшего и бившего тревогу чутья. Совсем мимолетно, чуть-чуть, но до сознания это ощущение доходит слишком поздно. Резкий удар под сгиб колена, сильный толчок в спину — и я лечу. Лечу, даже не успев понять, не успев крикнуть, в темный, бурный поток подземной реки, разбрызгивающей холодные капли воды по острым камням и скалам. Лечу в пустоту.

====== «Глава 16» ======

Жизнь дается всего один раз, и так хочется ее прожить в мире, гармонии и безрассудной любви. Но ничто так не отвлекает от жизни, как борьба за существование. Ведь в ней нет никаких гарантий, только одни вероятности. Она не находится ни здесь, ни там: жизнь повсюду, но если кто-то ее не ценит, тот ее не заслуживает.

Я ценила и дорожила жизнью. Ведь жизнь — это целый необъятный мир, чужой, непонятный и интересный. В нем множество улыбок и счастья, невероятное количество голосов, тихого и громкого смеха, скрываемых слез радости или откровенной печали. Целый мир всего…

Отвратительней того, что окружало меня последние недели, не было ничего. Только страх, предательства и разочарования. Изо дня в день, без надежды на избавление хоть на какой-то миг от постоянной боли, жестокой борьбы.

Наверное, этот вечер отличался от остальных только тем, что сегодня особенно сильно ныло где-то в душе. Наверное, этим вечером я должна была провалиться во тьму, но что-то вдруг изменилось. Все дело в одном мгновении. Оно определяет саму жизнь, заставляет понять значение, какие-то желания и возможность еще что-то исправить. Ведь нужно только очень захотеть и все обязательно получится. А я хотела жить, хотела, с невероятным и безграничным стремлением. Хотела любить с нескончаемой страстью удивительным упорством. Хотела…

И пусть душа непрерывно ноет и рвется на части, но больше пощады не просит. Ведь вся наша жизнь — это опасная игра, в ней больше не осталось правил. В ней никого не жаль… Никого…

Оглушающий рев воды, разбивающейся об острые, темные камни, об огромные и загадочные, словно статуи сказочных существ, скалы. Бесконечные и угловатые утесы, веками складывающиеся из слоев рыхлых отложений и деятельности подземных, карстовых вод. Этот дикий, зверский рев, забивающийся белыми вспышками и беспощадными зарядами в самый мозг, взбудоражит мое сознание. Не знаю как, не знаю зачем и почему, но кто-то, дежуривший сегодня на месте моего ангела-хранителя, не пожелал для меня такой глупой погибели. Позволив уцепиться всего одной рукой, пусть чуть-чуть, совсем слегка, всего одними пальцами. Но я не упускаю такой малой возможности. Не упускаю. Хватаюсь за холодную металлическую балку под самым мостом. Вцепляюсь в нее из последних сил, крепче сжимая непослушными пальцами. Только бы удержатся, не позволить черной, бурлящей воде утянуть себя за собой в неизвестные подземные залы и узкие расщелины, в запутанные лабиринты и гулкие галереи своего логова. Не сдаваться!

Ледяные брызги достигают моих лодыжек. Черт… любимые туфли улетели в водную пучину. Мир вокруг качается и падает, но я еще держусь. Хочется закричать, но губы, язык не повинуются мне, и только жалкое мычание и ничтожный стон где-то в горле — весь мой протест против грядущей смерти.

Это мучительно страшно, сердце колотится, и я дрожу каждой клеточкой, дыхание замирает, сбивается… ускоряется и снова замирает.

Тихий шепот выползает из-за стены и пробирается шелестом сквозь серые своды.

Он там! Ждет… Наблюдает и упивается своей властью.

— Ну выходи! — заорала я. — Давай! Заканчивай свое грязное дельце. Трус…

Нахлынувший и парализующий ужас становится пробуждающим катализатором моего гнева. Что может быть хуже смерти? Только ее разящее ожидание. Пот тонкими струйками стекает по вискам на шею, отправляется ниже и щекочет своими ручейками вдоль по линии позвоночника.

— Выходи! Хочу посмотреть в твои глаза.

Сердце стучит так, будто кто-то долбит в барабаны. Он все еще здесь. Я точно знаю. Досадливо сокрушается над моим упрямым желанием еще пожить. Надеюсь, не разочаровала.