В прятки со страхом (СИ)

До сигнала остается сорок семь минут, и я продвигаюсь не спеша, стараясь не шуметь и в конце концов добираюсь до вертикальной шахты. Уже не опасаясь, включаю фонарик и принимаюсь изучать свою находку. Потолки в здании около четырех метров в высоту, на каждом этаже в моем туннеле стоит решетчатая заслонка, на которую мне и нужно спуститься.

Аккуратненько свешиваю ноги, упираюсь ими в стены шахты и также, уперев руки, начинаю свое путешествие. Эх, была не была. Не знаю, как я умудрилась не свернуть себе шею, но в итоге спускаюсь на целых три этажных проема. Скрутившись чуть ли не пополам, пробираюсь в очередную вентиляционную трубу и ползу искать выход. До сигнала остается еще десять минут и я, естественно, не тороплюсь, пробивая себе путь через паутину и клубы пыли. Какая прелесть, что здесь нет крыс. Наконец, приметив впереди просвет, предусмотрительно затихаю, ожидая гонга.

Сигнал пищит на удивление громко среди закупоренного пространства, и следом раздаются победные вопли неофитов, чуть слышно доходившие до моего слуха. «Значит, мое время пришло, надо лезть на выход». Решетка не хочет поддаваться и приходится изрядно пошуметь, выбивая ее ногой. Чуть проползая мимо окошка и высовывая на свободу ноги, вылезаю сама и, зацепившись руками за край проема, готовлюсь спрыгнуть. Неожиданный гогот, ударивший по сводам помещения, раздался так неожиданно, что я чуть не заорала. Идиоты, чуть заикой не оставили!

— Вот это мышка! — ржет Ворон во всю луженую глотку.

— Причем, очень хитрожопая! — вторит ему с гадким смешком Эрик. — Ну, слезай. Чего повисла, как сопля?

Вот умники-то, наверх я забиралась по трубам, а тут я их не наблюдаю и прыгать неизвестно куда чего-то боязно. Но не просить же у них помощи? Еще чего. Даже если умолять буду, они скорей меня замуруют в шахте, чем признают свое поражение. Покряхтев под их взглядами, как следует поёрзав, я только решаюсь разжать пальцы, как меня дергают за ноги, и я лечу, мстительно пища. Мягенько приземлившись в руки Ворону, ловко спрыгиваю на пол и принимаюсь усиленно чесать нос, так как взгляд лидера не обещает мне ничего хорошего. Но всем бедам назло я растягиваю рот до ушей, стряхиваю с себя налипший мусор и вытаскиваю из-за пазухи заныканый флаг.

— Победа! — ору я как можно громче, оглушая мужиков, и дергаю, пока не поздно, в сторону лестницы. — Победа! Ура-а-а!!! — лечу я по ступеням, размахивая флагом.

Мои вопли подхватывают остальные ребята, визжа на все голоса, мы полюбовно обнимаемся и дружно принимаемся разбирать заваленный выход.

— Нас развели, — качает головой Фор. — Как пацанов развели.

Эрик злобно ухмыляется и добавляет:

— Ничего. Еще отыграемся, — и с каким-то, только ему известным значением, смотрит на меня. Ох, не к добру это.

Мы с Трис сразу опускаем глазки, краснеем и принимаемся ковырять пол мысками ботинок, типа мы совсем не виноваты. Дверь общими усилиями раскопали, и бесстрашные, черной массой высыпают на улицу.

— Накажу, — бурчит лидер, проходя мимо.

— За что? — ахаю я. — За то, что вы проиграли? Так вы сами сказали: «Делайте любые засады!»

— Заткнись. Тренировка заключалась не в том, чтобы прятаться по дырам! Бесстрашные так не поступают! Вы должны были держать оборону! — одергивает меня Эрик.

— Чем? Оружие у нас отобрали, а голыми руками вас так просто не возьмешь!

Ну, вообще, он, конечно, прав, мы и планировали заманить оставшегося противника и расстрелять из маленького окошка, пока они не одумались. Но Фор спутал все наши планы и пришлось только прятаться.

— Тебя что, драться не учили? — усмехается Джойс, демонстративно поигрывая своими бицепсами на руках.

— Да я же в два раза меньше, чем любой из вас, — пытаюсь устыдить старших, но не выходит.

«Вот была бы у меня сковородка или дубина какая, вот тогда бы вы поплясали, самоуверенные засранцы. А так, чтобы я смогла сделать? Да ничего. А они тоже хороши — здоровые опытные лбы, против одной неофитки».

— Ты что, боишься? — шипит леденящим душу голосом Эрик, в удивлении приподнимая брови и кривя губы. — Настоящего бесстрашного не пугает возможность поражения, ты должна была стоять до конца. Ты не солдат, а тупая и безмозглая кукла. — Лидер садится на своего излюбленного конька нравоучений.

— Да ну? Что же вы сами тогда не пошли на пролом в двери, а полезли по стенам?

— Это военная хитрость, — поясняет Бартон, подтягивая на коленях брюки и усаживаясь на корточки. Вообще, он очень забавный и любопытный субъект, вроде достаточно крупный и мощный, а двигается легко и без лишней грузности, словно рептилия. Он о чем-то задумывается, чешет пятерней стриженный затылок и растягивает свои полные губы в дружеской улыбке. Будто вся эта ситуация его очень веселит.

— У вас, значит, хитрость, а у меня тогда что? — возмущаюсь я, не желая сдаваться.