В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии

– Нет, Амир, не думаю, но у меня есть сомнения по поводу Джека. Мы знаем, что он курит марихуану дома. Мы чувствуем ее запах, когда приходим, и в прошлом он употреблял наркотики. Вполне возможно, что это он взял морфин.

– Ничего себе, – выдохнул я.

Мне нужно было немного времени, чтобы переварить услышанное. Я еще ни разу не сталкивался с тем, чтобы родственник пациента украл его лекарства, пока тот умирал этажом выше.

– Ты уже говорила об этом с миссис Прайс или Джеком?

– Еще нет, – сказала Филиппа, – но, если это правда, нам придется обратиться в полицию. Я собираюсь пойти к ним сегодня и поговорить с ними обоими, и я надеюсь, что ты сможешь пойти со мной.

У меня, похоже, не было выбора. В любом случае мне нужно посещать Рози каждые две недели, поэтому я мог сделать два дела за один раз.

– Может, встретимся после утреннего приема? – предложил я.

– Хорошо, тогда встречаемся у дома Рози, а войдем уже вместе, – ответила Филиппа и повесила трубку.

Рози жила в коттедже с тремя спальнями. Она прожила с матерью последние три месяца, два из которых оставалась прикованной к постели. В ее крошечную комнату поместились лишь двуспальная кровать и комод. В углу стоял маленький телевизор, который был постоянно включен. Миссис Прайс говорила мне, что голоса из телевизора успокаивают Рози.

Войдя в дом, мы сразу оказались в гостиной. Джек впустил нас, пробормотал «здравствуйте» и ушел в заднюю часть дома. Филиппа была права: в доме действительно пахло марихуаной. Миссис Прайс спустилась на первый этаж.

– Здравствуйте, доктор Хан и Филиппа! Садитесь, – сказала она, указывая на диван.

– Как у вас дела, миссис Прайс? – спросил я.

– Знаете, доктор Хан… – начала было она и замолчала. Правда в том, что я не знал. Ты никогда этого не узнаешь, если тебе не доведется ухаживать за своим умирающим ребенком.

– Рози комфортно? – спросил я.

Миссис Прайс прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Хотите чаю? – предложила она. Мы оба отказались.

– Миссис Прайс, мы пришли поговорить с вами о пропавшем препарате, – сказала Филиппа. Миссис Прайс снова кивнула. Она играла с обручальным кольцом, снова и снова проворачивая его на пальце. Вероятно, когда-то в ее жизни был мистер Прайс, но я никогда о нем не спрашивал. Теперь он точно с ней не жил.

– Миссис Прайс, для нас самое важное, чтобы Рози было максимально комфортно, – объяснил я. – Медсестры должны быть уверены, что у вас дома есть необходимые лекарства на случай, если у Рози резко усилится боль. Если препаратов не будет, она не сможет получить обезболивание.

Миссис Прайс снова кивнула.

– Вы знаете, кто мог взломать замок и забрать препарат? – спросила Филиппа. Наш разговор уже походил скорее на допрос в участке, чем на врачебную консультацию. Филиппа, вероятно, подумала о том же, поскольку она добавила, что мы просто желаем Рози добра.

В ответ тишина. Миссис Прайс подняла глаза к потолку.

– Этого больше не повторится, – сказала она тихо. – Я прослежу.

– Спасибо, миссис Прайс, но нам все равно нужно знать, кто взял препарат, – настаивала Филиппа.

Миссис Прайс покачала головой, и ее глаза наполнились слезами.

– Вам лишь нужно знать, что этого больше не повторится. Вы можете хранить препарат здесь. Он никуда не денется.

Филиппа посмотрела на меня, желая, чтобы я что-то сказал.

– Миссис Прайс, вы проводите меня к Рози? – спросил я. Она явно испытала облегчение, что я сменил тему, и дала знак следовать за ней.

Рози была без сознания. Миссис Прайс села на край кровати и взяла дочь за руку.

– В последний раз Рози открывала глаза два дня назад. Интересно, голодна ли она? Она ничего не ела почти две недели. В последний раз она пила три дня назад. Может, ее мучает жажда?

– Благодаря препаратам она не испытывает неприятных ощущений, – сказал я.

Волосы Рози были идеально расчесаны и заплетены в косу. Миссис Прайс заметила, что я смотрю на них.

– В детстве она любила, когда я их так заплетала. Она выглядит такой молодой, даже сейчас.

– Она действительно очень молода, миссис Прайс, – сказал я честно. Рози была младше меня, и все это казалось жутко несправедливым. Миссис Прайс кивнула.

– Что вы будете делать с пропавшим препаратом?

– Согласно протоколу, мы должны сообщать в полицию о пропаже любых контролируемых веществ, – ответил я. – Однако полицейские обычно спрашивают нас, насколько мы хотим продвинуть дело.

– И как далеко оно продвинется? – спросила она, явно встревожившись при упоминании о полиции.

– Я точно не знаю, миссис Прайс. Мне нужно посоветоваться с другими врачами и медсестрами из нашей клиники. Мы все знаем, как хорошо вы ухаживаете за Рози, и даже представить себе не можем, через что вам пришлось пройти.

Я посмотрел на миссис Прайс. От нее слегка пахло сигаретами и парфюмом. Хотя она была очень занята уходом за Рози, ее волосы были собраны в безупречный пучок, а губы накрашены светло-розовой помадой. На ногтях был маникюр.

– Я могу пообещать, что этого больше не повторится, – повторила она.

– Вполне возможно, что вашего обещания будет достаточно. Я, правда, не знаю.