В присутствии Бога (100 писем о молитве)

Я вспоминаю одну молодую женщину, которую любили столь же безмерно, сколь исключительно она была красива, и, однако, ее отчаянию не было предела из-за безобидного прыщика, выскочившего у нее на губке. Красота ее поблекла, будет ли она теперь любима? — Подобное отчаяние встречается порой и у тех, кто сознает свое нравственное уродство. Но пусть они утешатся. Если для того, чтобы вспыхнуть в человеке, любовь нуждается в созерцании красоты или доброты, у Бога это не так. Его любовь иная. Св. ап. Павел хорошо это знал и, чтобы описать ее, употребил слово, которым до него в этом смысле не пользовались: agapé, и которое мы переводим как «любовь-милосердие» (фр. charité). Действительно, не от того же любит нас Бог, что мы любви достойны, но это Его собственная любовь творит достойными любви, прекрасными и добрыми те существа, которые Он любит. Согрешив, мы приходим в отчаяние из-за того, что утратили нравственную красоту, благодаря которой нас любили другие и, главное, мы сами, и мы воображаем, что и Бог также от нас отвернулся, так, словно бы до сих пор Он любил нас ради наших добродетелей! Словно человек был способен стяжать Его уважение, возбудить Его любовь! Причина любви Божией к нам лежит не в нас. Наши добродетели способны привлечь ее не больше, чем наше убожество. Ничем не обусловленная, она свободна, она бьет ключом, она есть богатство, превосходящее всякие пределы, она есть творческая сила. Бог не изыскивает для любви человеческих достоинств; он ищет бедного (в библейском смысле слова), что значит: грешника, неразумного, слабого, одним словом, того, в котором Он находит пустоту, которую можно заполнить. Но вот грешник, поскольку он не знает этого свойства любви, думает, что Бог обратился к нему по недоразумению, и, как св. Петр, он восклицает: «Выйди от меня, Господи, ибо я человек грешный!» (Лк 5,8). Но нет, Бог не уйдет, и убожество грешника станет дароносицей Его любви. Тем самым, молитва грешника должна состоять прежде всего в том, чтобы безгранично верить в эту божественную любовь, оказываемую совершенно даром, и соглашаться на нее безо всякого малодушия. Это кажется удивительно простым; на деле же нередко оказывается весьма трудным, столь жива и сильна в нас потребность, — хотя в то же время мы в этом не признаемся, а порой и сами того не знаем, — быть любимыми Богом ради наших собственных достоинств. Доказательством этому служит та горькая досада, которая потрясает нашу внутреннюю жизнь, когда нам случается впасть в искушение. Итак, следует в корне исключить в наших отношениях с Богом это стремление видеть в Его любви воздаяние нашим заслугам. И если Бог не защищает нас от всякого падения, то это, несомненно, потому, что Он желает заставить нас осознать, что любовь, которою Он любит нас, основана не на нашей добродетели, но что она свободно истекает из Его сердца и что ей не угрожает опасность перемениться, ибо она не зависит от того, что она находит в нас. «Сделайся вместилищем, — говорил Господь св. Екатерине Сиенской, — и Я изольюсь потоком». Такова молитва бедняка, молитва грешника: сделаться вместилищем.

16. «Потому что я Агнесса»

Хорошо молится лишь тот, кто знает Бога. Чтобы молиться лучше, нужно стараться лучше Его узнать. И Бог позаботился о том, чтобы направить наши поиски по верному руслу, открыв нам, что Он есть любовь. Но что же такое эта Любовь? — Отблески ее на тех, кто любит нас, помогают нам получить о ней представление; даже карикатура на нее у тех, кто любит нас плохо, (даже она!) по контрасту, позволяет нам лучше ее понять. Таков был опыт одной женщины, брошенной своим мужем. Она недавно написала мне, и я предлагаю вашему вниманию ее письмо. Порабощающая любовь мужа к своей жене, о которой идет здесь речь, парадоксальным образом подчеркивает личностный характер и великодушие божественной любви.

А.К.