В присутствии врага

— Я согласен, что кто-то тут был, — сказал Сент-Джеймс, глядя через вымытый угол окна. Оно выходило на Джордж-стрит, и, если смотреть под определенным углом, был виден вход на автостоянку японского ресторана, где он оставил свой «эм-джи». Он чуть изменил положение, чтобы посмотреть прямо в этом направлении. — Но утверждать определенно, что это именно тот бродяга, я бы не… — он замолчал, прищурившись на нечто, замеченное им за автостоянкой через одну улицу в северном направлении. «Не может быть, — подумал он. — Это просто невозможно». И, тем не менее, это было именно так.

— В чем дело? — насторожилась Хелен.

Он молча взял ее за руку и потянул к окну. Поставив ее перед собой, он повернул ее голову в сторону японского ресторана и положил руки ей на плечи.

— Ресторан видишь? А стоянку за ним?

— Да, и что?

— Посмотри, что там за стоянкой. Видишь следующую улицу?

— Конечно, вижу. У меня зрение не хуже твоего.

— А здание на другой стороне улицы? Его ты видишь?

— Какое? А, это кирпичное? Со ступеньками у входа? Видны входные двери и несколько окон, — она обернулась к нему. — Ну и что? Что это за здание?

— Это Блэндфорд-стрит, Хелен. И то, что мы видим в окно, заметь, единственное чистое окно во всей квартире, это отлично просматриваемая с этой точки школа святой Бернадетты.

Глаза Хелен округлились. Она вновь повернулась к окну.

— Саймон! — воскликнула она.

* * *

Оставив Хелен на Онслоу-сквер, Сент-Джеймс разыскал свободное местечко для своего «эм-джи» на Лордшип-плейс и плечом открыл облезшую от дождей дверь, ведущую в задний сад его дома на Чейн-роуд. Коттер, как оказалось, хлопотал на кухне — скреб в раковине молодую картошку, а Пич сидел у его ног в надежде на подачку. Собака взглянула в сторону Сент-Джеймса и приветственно повиляла хвостом, но, очевидно, по ее мнению, теперешняя ее позиция у ног Коттера имела больше шансов увенчаться успехом. Другой домашний любимец — серый котище по кличке Аляска, примерно раза в два больше по размерам карликовой таксы — лежал, развалившись на подоконнике над раковиной. Он отреагировал на приход Сент-Джеймса с типично кошачьим равнодушно-скучающим видом: кончик его хвоста поднялся и тут же вновь опустился, после чего кот снова впал в обычное для него состояние полудремы.

— Наконец-то, — сказал Коттер, яростно атакуя темное пятнышко на картофелине.

Сент-Джеймс бросил взгляд на висевшие над плитой часы с выцветшим циферблатом. Время обеда еще не подошло.

— Есть проблемы? — спросил он.

Хмыкнув, Коттер ткнул картофелечисткой в сторону лестницы.

— Деб привела с собой каких-то двух типов. Они уже больше часа тут вас ждут. Может, часа два. Уже и чай пили, потом херес. Потом опять чай, потом опять херес. Один хотел, было, уйти, но Деб не отпустила. Так что — сидят, вас ждут.

— Кто они? — спросил Сент-Джеймс, подходя к раковине. Взяв пригоршню тертой моркови, он принялся ее жевать.

— Оставьте, — это к обеду, — остановил его Коттер. Плюхнув картофелину в кастрюлю с водой, он потянулся за следующей. — Один — тот тип, который был позавчера вечером. Ну, который приходил с Дэвидом.

— Дэнис Лаксфорд.

— А другого я не знаю. Но выглядит так, будто он динамитная шашка и того и гляди взорвется. Эти двое друг на друга волком смотрят с самого начала, как только пришли. Разговаривают сквозь зубы, будто стараются быть вежливыми, но только потому, что Деб не оставляет их одних, а то бы они по-другому поговорили.

Сент-Джеймс сунул остатки моркови в рот и пошел к лестнице, думая о том, во что же он втянул свою жену, когда попросил взять у Лаксфорда образцы почерка. Казалось, это совсем не сложное поручение. Так что же случилось?

Это он вскоре выяснил, увидев их в кабинете среди пустых чайных чашек и бокалов из-под хереса. Лаксфорд разговаривал с кем-то по телефону, сидя за столом Сент-Джеймса, Дебора нервно растирала костяшки пальцев правой руки левой ладонью, а третий из присутствующих — им оказался Александр Стоун — наблюдал за Лаксфордом, стоя у книжных полок, при этом на его лице была написана такая неприкрытая ненависть, что Сент-Джеймс удивился, как Деборе удавалось до сих пор держать его под контролем.

Увидев мужа, она вскочила с кресла.

— Саймон! Слава Богу, милый, — выпалила она с такой горячностью, что он сразу понял, насколько она взволнована.

Лаксфорд отрывисто говорил в трубку:

— Нет, я не разрешаю. Задержи до моего звонка… Это не подлежит обсуждению, Род. Тебе ясно, или я должен сказать по буквам, какие тебя ждут последствия, если ты поступишь по-своему?

Александр Стоун сказал, обращаясь, видимо, к Деборе:

— Наконец. Поставьте это ему, пусть прослушает, чтобы мы вывели Лаксфорда на чистую воду.

Дебора торопливо обрисовала Сент-Джеймсу ситуацию. Когда Лаксфорд закончил разговор, резко бросив трубку, Дебора подошла к столу за почтовым пакетом.

— Мистер Лаксфорд получил это сегодня днем.

— Выражайтесь точнее, если можно, — заметил Стоун. — Пакет находился на столе Лаксфорда сегодня днем. Положить его туда могли когда угодно. И кто угодно.