«В воскресенье, 21 апреля, состоялся перелет Москва — Подольск — Серпухов — Москва. Летели А. М. Габер-Влынский на «нъюпоре» с пассажиром, своим механиком г. Плотниковым, и поручик Б. А. Наугольников на «фармане»... Утром был резкий ветер, и поднявшийся в 7 ч. 50 м. с московского аэродрома военный летчик В. А. Наугольников был сначала отнесен далеко в сторону от пути следования. Справившись с направлением и взяв дорогу по Серпуховскому шоссе, авиатор заметил, что от холода у него лопнули обе масляные трубки и попортился амортизатор. Приходилось спускаться, и он, пробыв в воздухе около двух часов, спланировал в 4 верстах от шоссе, неподалеку от ст. «Бутово», Курской жел. дороги. По исправлении аэроплана он снова поднялся и благополучно прилетел в Подольск... Вылетев из Подольска в 4 часа, оба летчика прибыли в Серпухов, причем А. М. Габер-Влынский пролетел почти шестидесятиверстное расстояние между обоими городами в 29 минут, а поручик Б. А. Наугольников — в 43 минуты... В 6 ч. 10 м. «нъюпор» снялся с спортивного плаца и полетел по направлению к Москве. Энтузиазм зрителей достиг того, что они, прорвав канаты и цепь казаков и городовых, высыпали на плац и с криками «ура» окружили собравшегося лететь вслед за А. М. Габер-Влынским поручика Б. А. Наугольникова. С трудом удалось восстановить порядок, и «фарман» красиво взял высоту и понесся вдоль Серпуховского шоссе к Москве... Один за другим неслись над ровным Серпуховским шоссе аэропланы. Все местное население вышло из домов и провожало летчиков криками «ура!», хотя те, конечно, ничего не слыхали, так как летели на высоте свыше 800. Вся дорога почти до самой Москвы представляла собой удивительное зрелище, какое можно наблюдать на московских улицах во время торжественных приездов. Всюду стояли и сидели на травке группы крестьян и рабочих из окрестных деревень и фабрик. Кое-где горели костры, стояли посты из членов клуба мотоциклетистов, остановившиеся свадебные поезда, а в синем небе с страшной быстротой неслись громадные белые воздушные корабли, постепенно исчезая в синей дали. За ними по шоссе мчались в облаках пыли сопровождающие их автомобили и мотоциклетки с прикрепленными к ним пассажирскими тележками... Первым прилетел «нъюпор» А. М. Габер-Влынского. С поручиком Б. А. Наугольниковым, прилетевшим несколько позднее, вышел небольшой курьез. Еще в Серпухове, во время отдыха в помещении местного спортивного клуба, он говорил, что у него есть предчувствие, что его «фарман» сядет на вершине леса. И вот около самой Ходынки, уже пролетев Ваганьковское кладбище, он вдруг увидел, что у него перестает работать мотор. Удостоверившись, что у него догорел весь бензин, поручик В. А. Наугольников спланировал, и «фарман» его плавно спустился без малейших повреждений на деревья питомника Фомкина. К счастью, его уже заметили с вышки аэродрома, и на место тотчас же примчался на автомобиле подполковник генерального штаба Квятинцкий. Тогда Б. А. Наугольников спустился с «фармана» и, поручив его охране городового, уехал на аэродром, где его ожидала самая сочувственная встреча со стороны членов Общества воздухоплавания и товарищей — военных летчиков. На аэродроме почему-то царила уверенность, что молодой пилот не долетит: дальность расстояния, ветер и слабая машина «фармана» должны были, по общему мнению, сломить энергию малоопытного летчика. И тем сильнее была радость, когда увидели, что он поборол все трудности и совершил великолепный перелет. Летел он все время на громадной высоте, любуясь, по его словам, дивным зрелищем с птичьего полета».
