В пути (СИ)

Только вот мальчишка не довольствовался тарелкой каши и крышей над головой, желая стать полноценным Валадэром. С каждым годом его отношения с родным отцом ухудшались, и пять лет назад последний изгнал первого, запретив даже приближаться к крепости под страхом смерти. А спустя еще какое-то время Кас случайно выяснил и дальнейшую судьбу кузена — тот обосновался в “ничейном” городе Даз’Зарае, стихийно выросшем к югу от королевства. “Темном городе”, как поговаривали злые языки. По слухам за его стенами находили приют бегущие от правосудия преступники, сумасшедшие колдуны, устраивающие жуткие эксперименты, и, разумеется, сотни и тысячи спасающихся от чудовищной реальности простолюдинов.

— А жив ли ты вообще? — Задумчиво произнес Касиан, вытаскивая из пенька видавший виды колун. Загнанный в сухую древесину так глубоко, он заставлял усомниться в здравомыслии предыдущего дровосека. Или предположить о существовании безумного ритуала демонстрации силы подобным образом.

— Я не ремесленник, — ответил хрипловатый голос, — но полагаю, давно высохшая деревяшка и кусок заточенного железа априори мертвы. С философской точки зрения, конечно же, любое состояние можно трактовать по разному, но с бытовой… Думаю, ты понимаешь.

Не замечавший чужого присутствия, парень неспешно развернулся и, не скрывая враждебности, закинул топор в подходящее для удара позицию на плече, но незнакомец проигнорировал угрозу, сосредоточив внимание исключительно на дырявой льняной рубахе и маленькой игле, зажатой в тонких длинных пальцах. Крайне худой, начисто лишенный волос (включая ресницы и брови), мужчина неопределенного возраста напоминал истерзанного каторжным трудом узника, а многочисленные шрамы на голом торсе превращали его в наглядное пособие степени, до которой не стоит доводить человеческое тело.

— Однако, — продолжил лысый, — никто не станет мешать разговаривать с орудием, если у тебя возникнет таковое желание. Думаю, оно окажется не худшим собеседником, учитывая ситуацию… Поправлюсь, я не стану. Ваши жрецы наверняка попытаются. Они очень любят совать длинный нос в чужие дела.

— И много ты знаешь не наших жрецов? — Поинтересовался граф, опуская колун, но странный тип не успел даже открыть рот.

— Не сметь! — Мерзко заверещал тучный монах, со всех ног бегущий в их направлении. Смешно размахивая руками и с трудом удерживая равновесие, он пытался придать голосу приказной тон, но из-за заметной одышки выдавал скорее жалкий вопль бессилия, нежели волевой запрет.

— Не сметь! Не говори с мальчиком, безбожник! — Зашипел священник, оттесняя Касиана в сторону и закрывая собственным телом. — Ты — урод, пущенный на святую землю лишь из милости Его! Белые оказывают помощь каждому, но такие как ты не достойны жизни! И будь моя воля, гнить тебе на мелководье, прикованным к огромным валунам, надеясь умереть до того, как рыбы обгладают плоть, оставив лишь кости.

— В таком случае хорошо, что я говорю не с мальчиком, но с мужчиной. — Коварно улыбнулся незнакомец, безошибочно угадывая мысли юноши. — Мужчинам хватает ума думать своей головой, не слушая дураков. Хотя откуда об этом знать таким как ты?

— Замолчи! — Срываясь на визг заголосил толстяк. — Твои слова льстивы, но паства наша не поверит им! Жалкий червь, служащий хаосу, что жаждет уничтожить нынешний порядок, но отделен от мира Двуликим.

— Разве слуга хаоса может так аккуратно заштопать рубаху? — Невинным тоном спросил лысый, предъявляя результат работы. — Устроим конкурс ткачей? Держу пари, я обставлю тебя, добряк.

На лице монаха заиграли жвалки. Схватив Касиана за руку, он попытался увести того прочь, но парень вырвался из цепкой хватки, отступая на шаг назад.

— Дрова. — Пояснил он, указывая топором на валяющиеся у ног чушки. — Я должен наколоть их в благодарность за гостепреимство.

— Подождет. — Отмахнулся священник, однако юноша замотал головой:

— Я не хочу оставлять работу невыполненной.

— Достойная позиция. Но не смей слушать слова, произнесенные этим… этим…

Не найдя подходящего оскорбления, жрец досадливо махнул рукой и удалился, держась за левый бок. Забег на полсотни метров оказался для него слишком тяжелым испытанием.

— Полагаю, тебя остановили не столько поленья, сколько возникший интерес. — Предположил лысый и наконец встретился с графом взглядом. Правый глаз “безбожника” оказался бледно-зеленым, левый — цвета охры. Марта называла подобные явления небесными знаками, настаивая на особой судьбе отмеченных, но Касиан не верил бредням горничной. Откуда простой женщине знать, какие следы получают избранные?

— Почему “таким как ты”? — Задумавшись на несколько мгновений, задал он самый идиотский из возможных вопросов. — Что особенного в этом жирдяе? По монастырю бродит еще десяток таких же.