В разрыве облаков

Давно под мощным натиском столетья
Пришел в упадок дом – и был снесен.
И лишь скамья – судьба, знать, уцелеть ей —
Зовет под сень березы и времен.

Какой покой и отдых щедро дарят

Шумевшая за окнами листва,
И одичать успевший уж кустарник,
И отдохнувшая от ног трава.

Но что еще меня все время манит

И отвлекает от своих бремен
В сей эпицентр чужих воспоминаний,
В музей остановившихся времен?

А вот что: этот дом, хотя и сломан,

И садик – так похожи на мои…
Но в том краю от моего от дома
Не сохранилось даже и скамьи…

«Давнишние семейные дома…»

Давнишние семейные дома
В сложнейшем меж собой переплетенье:
Любови, браки, роковой роман,
Уход из дома, ревности мученья…

И некий юноша, в душе поэт,

А по профессии простой учитель…
И некто Ванда, фея в цвете лет,
Его жена, и муза, и мучитель…

И барышня – почти что божество,

Звезда гимназии иркутской:
Блестящий брак и раннее вдовство,
Арест в тридцатых… за прононс нерусский…

И три – с тридцатых – вдовые сестры:

Манефа, Александра, Фелицата —
Прибежище для тех, кто вне игры,
Тепла родного вечный генератор.

««Смотри-ка, Фаля, кто приехал к нам!..»

«Смотри-ка, Фаля, кто приехал к нам!
Ах, боже мой! Небесная царица!
А помнишь, как в Солгон ходили к вам?
За десять верст…» Все помнили сестрицы.

А помнить что? Война… опять война…

Аресты, похоронки, злоключенья…
И все ж случалась в свой черед весна…
И оттепели… И детей рожденье.

И вот столетье вихрем пронеслось…

Нет тех домов и судеб их продленья…
Лишь я, потомок поздний, вспомню
вскользь
И всю их жизнь, и миг ее последний…

«Огонь развела, и задернула шторы…»

Огонь развела, и задернула шторы,
И книгу потолще с собой на диван,
И чаю покрепче, готовясь к отпору
Давнишней тоске – ни жива, ни мертва…

Но нет, не «Улисс» и не чай мне спасенье,

А только заботы текущего дня
Да эти вот лица, из сумрачной тени
Глядящие нежно со стен на меня…

«Все меньше сходны с неким танцем…»

Все меньше сходны с неким танцем
Моей зарядки упражненья,
И все сужается пространство,
И время сужено забвеньем.

Но уж того, что не забылось,

Я б ни на что не променяла…
Сто раз еще бы повторилось —
Все было б мало, все было б мало…

«Люблю я гористую местность…»

Люблю я гористую местность:
Легли, сговорясь меж собой,
Дороги далекого детства
Меж ближней и дальней горой.

И даже дневное светило

Меж ними свершало свой круг:
Над дальней горою всходило,
За ближнею падало вдруг.

С тех пор на любой на дороге,

Лишь только всхолмится она,
Душа моя радостно дрогнет,
Забытым восторгом полна…

«Когда о родичах тоска…»