В режиме ожидания

– Ч-что? – прошептала я в неверии.

Я почувствовала, как подрагивает моя нижняя губа, а потому прикусила ее, не желая развалиться на части прямо в его объятиях. Я уже собиралась оттолкнуть мужчину, когда он приоткрыл глаза и посмотрел на мой рот. Через секунду его теплые губы нежно исследовали мои. Он дразнил меня, мягко и коротко целуя каждый миллиметр чувствительной плоти, снова распаляя мое желание и отодвигая на второй план обиду и гордость. Здравый рассудок кричал: остановись! Ты случайно попалась ему на пути к его машине! А глупое сердце парировало, что путь к его авто не лежал через ванную. Я предпочла довериться глупой себе, потому что это было всем, чего я жаждала так неистово.

Я слегка приоткрыла губы, встречая ласку. И Калеб не преминул этим воспользоваться. Он жадно припал к моим распухшим чувствительным губам и начал легонько посасывать их, крадя у меня дыхание, проглатывая мои негромкие стоны и вылетающую через рот душу. Ту, которую он нещадно воровал своими медленными ласками, постепенно забирая остатки сердца, которое – я была уверена – уже никогда ко мне не вернется.

Как только язык мужчины проскользнул в мой рот, поцелуй перестал быть нежным и томительным – он перерос во что-то более неистовое, животное, страстное. Мы целовались так, словно это был наш последний поцелуй в жизни и нужно успеть насытиться им до того, как все закончится. Его горячий язык кружил вокруг моего, поглаживая и буквально заставляя спину выгибаться в попытке прижаться сосками к грубой ткани комбинезона, чтобы почувствовать хоть какое-то дополнительное удовольствие.

Калеб сжимал мои ягодицы так сильно, что это доставляло боль. Но вместе с ней это было приятно, потому что доказывало реальность происходящего. Он был со мной. Целовал меня. Ласкал. Упирался твердой выпуклостью мне между бедер, создавая нужное давление, чтобы волны удовольствия омывали мое изголодавшееся тело. Я перестала сдерживать стоны и хриплые вскрики, когда его руки поднялись и сжали мою грудь, покручивая соски, заставляя ощущать потребность в том, чтобы он оказался глубоко во мне. Я сильнее сжала его талию бедрами и опустила руки с его волос, начав расстегивать комбинезон.

Как только мои трясущиеся руки добрались до боковых пуговиц, Калеб резко остановился. Он надавил на мои колени, вынуждая разжать их, и выступил из моих объятий. Я потрясенно смотрела на мужчину, жадно хватая воздух пересохшим ртом. О, нет-нет-нет… Сожаление в его глазах сказало все, о чем он промолчал. Внезапно я осознала свою наготу, то как бесстыдно сидела на столике, широко разведя бедра и демонстрируя свою покрытую влагой сердцевину. Тогда моя дрожь возбуждения резко сменила направление и теперь во мне бурлили злость, раздражение, унижение и боль.

Пока Калеб дергал свои волосы и с отчаянием смотрел на меня, я спрыгнула со стойки и на неуверенных ногах, пошатываясь, доковыляла до полотенца. Подняв тряпицу, я завернулась в нее. Все это в тишине. Между нами как белье на веревках были развешены невысказанные фразы, грозящие сорваться с языков и усугубить боль, разрывающую мое сердце.

Я повернулась к Калебу и увидела, как мужчина шел в моем направлении. Разведя руки, он, видимо, намеревался обнять меня и окружить комфортом. Но я никогда больше не испытаю такого в его объятиях – только боль и потерю. Поэтому как только он оказался в паре шагов от меня, я резко выставила руки и оттолкнула его. Как только части наших тел соприкоснулись, из меня вырвались уродливые рыдания. Застывшие в глазах слезы пролились, обнажая мою боль перед тем, кто вряд ли оценит. Калеб предпринял еще одну попытку обнять меня, но я сильнее толкнула его в грудь и выкрикнула:

– Нет! Не смей ко мне… – я уродливо икнула и небрежно смахнула слезы, хотя это совсем не помогло. – Не прикасайся ко мне!

– Детка, прости, я… Это неправильно.

– Что неправильно? – Я как мазохистка должна была это услышать, видеть отрицание в его взгляде мне оказалось мало.

Калеб молчал, опустив голову. Я сделала шаг к нему и прищурилась. Тишину ванной нарушали лишь мои всхлипы. Минуту Калеб не отвечал, а потом поднял голову и произнес то, что растерзало мои внутренности.

– Мы, Джемма. Мы… это неправильно.

Мои руки невольно обхватили живот, когда его скрутило спазмом. Физическая боль должна была отвлечь от душевной, но этого не произошло.

– Малышка… – нежно произнес Калеб, снова потянувшись ко мне. Я отпрыгнула от него как от огня.

– Нет! Уходи! – крикнула я, всхлипывая.

– Джемма, милая, позволь мне объяснить…

– Нечего объяснять! К черту все это, Калеб! К черту! Просто проваливай!

Я снова толкнула его и, воспользовавшись замешательством мужчины, пробежала мимо и выскочила из ванной. Ворвавшись в свою спальню, я захлопнула дверь и заперла ее. Прислонившись спиной к полированному дереву, я медленно сползла на пол. Я рыдала, обнимая колени и пыталась найти утешение в объятиях собственных рук.

Я дернулась от стука, прозвучавшего как раз за моей спиной. Вкрадчивый мягкий голос Калеба приглушенно звучал по ту сторону двери.