В рядах королевской династии

— В общем, дети мои. Завтра утром выезжаем. Вы тут… — Винсент выразительно, прищурив пронзительный взгляд, осмотрел нас. — Прощайтесь. — на этом он ушел, позвав через окно химеру. Об этом волшебном создании стоило бы написать отдельную главу. Но в тот момент мне было не до нее. До меня неожиданно дошло, что мы действительно прощаемся. Гильберт остается смотреть за архивом с беспрестанными посетителями. Да, это была случайная недолговременная связь, но мне будет так не хватать этого огненного архивариуса, а может, мы больше и не увидимся? Я ведь не знаю, что ждет дальше меня — новую владелицу диадемы. Я бросилась Гильберту на плечи.

— Ну, не плачь. — утешал он меня. — Я тоже буду по тебе скучать. Ты такая неспокойная, излишне идеализированная, и уничтожающая сама себя изнутри, как и положено вашему странному поколению… — он продолжал гладить меня по голове, хотя я пока крепилась и не плакала. Что-то осталось в моем сознании после знакомства с ним — какое-то неистребимое желание верить в лучшее и добиваться этого лучшего, даже если все ветры против тебя, а у тебя под окнами распоряжается черный единорог.

Я проснулась поздно ночью. В разметанном постельном комплекте Гильберта не нашлось. Я села, огляделась. Дико хотелось пить, но ничего похожего я не нашла. Я нехотя, ворча, слезла с кровати и ушла искать водоем — или, на худой конец, чайник.

Чайник сиротливо стоял прямо в коридоре. Видимо, Винсент чем-то отвлекся, когда его относил, и бросил посудину прямо здесь. Идя, я пригладила волосы и попыталась сделать лицо попроще — а то еще опять начнет кто-нибудь обзываться. И тут я увидела Гильберта. Чайник стоял у ног статуи — на повороте. А поворот вел к лестнице, спускающейся на первые этажи. За поворотом коридор продлевался — куда он там вел, я понятия не имею. Там стоял он. Он смотрел на лоджию — скорее, даже висячий сад. Архивариус стоял ко мне спиной, кутаясь в дурацкий плед в клеточку. Его волнистые волосы слегка развевались на ветру. А в проеме вниз головой висела фигура — женская. Это было странное зрелище. Женщина была пухленькая. У ней была страшно бледная кожа — а волосы были темные, длинные. Они развевались по воздуху, но будто не от ветра, а потому что так красивее. У ней были странные губы — не просто пухлые или капризные. Они словно были наполнены воздухом. И они казались невероятно красными. На незнакомке было полупрозрачное платье — черное, с длинным, волнительным подолом и нехилым вырезом. Она висела вниз головой, и они словно мирно беседовали. Ее лицо казалось насмешливым. Еще я успела рассмотреть пышную грудь со странной кожей и невероятно сексуальные сапоги на веревочках, в каких-то невообразимых шнуровках. Ногти издали впечатляли черным цветом. Увидев меня, красотка пышно улыбнулась. Именно пышно — такими казались ее губы. Гильберт соизволил обернуться.

— А, детка. Иди сюда. Познакомься, это Изабелла.

Я подошла. Мы церемонно кивнули друг другу. Ее выражение лица продолжало оставаться насмешливым. Красотка с бледной кожей оказалась вампиршей.

— Представляешь, этот мерзавец ведет с ними переговоры. — поделился Гильберт.

— Инжей? — неправильно поняла я.

— Инжен. — автоматически поправил Гильберт. — Но речь не о нем. А о его самонадеянном хозяине.

— А… — я пыталась спешно сориентироваться. — А разве они не… того… Не вместе?

Гильберт моргнул, стараясь не кидать на меня полный упрека взгляд.

— Мне пора. — ответила Изабелла чистым сопрано. Я дружелюбно помахала ей рукой, Гильберт получил поцелуй в лоб из позы вниз головой. И тут случилась еще одна вещь, которая долгое время казалась мне фантастической. Изабелла раскинула руки, оттолкнулась одной ногой — едва заметно… и повисла в воздухе горизонтально полу. А потом ее ноги уперлись в фонтанчик на лоджии, оттолкнулись, и она в мгновение ока исчезла. Я поморгала, но сомнений не было — прекрасная вампирша упорхнула безо всяких крыльев. Честное слово, если бы ее увидели наши долбанутые подростки, лишенные всякой предвзятости по отношению ко злу — они бы не усомнились, что быть вампиром это невесть какая радость. Я и сама так подумала, когда увидела нездоровый блеск в глазах Гильберта, посвященный упорхнувшей вампирше. И это — только что после такой обильной личной жизни.

— Э! Когда полетаешь — вернись и расскажи, в чем дело. — обратилась я к нему и уже собралась отлучиться и допить чай, пока у него все встанет на места. Ну или ляжет. Но Гильберт усадил меня на скамейку. Если честно, погода не располагала к сидению на открытом воздухе на холодных скамейках.

— Ух, какие они. — поделился он. — Я тебя как-нибудь с кем-нибудь познакомлю в твоем вкусе. Представляешь, Энаис ведет с ними переговоры, хочет перетащить детей тьмы на свою сторону. А они не намерены завоевывать трон никаким демонам. Водят за нос его, чтоб с крбчка не сорвался.