В рядах королевской династии

От неожиданности я начала его сочувственно гладить по голове и попыталась обнять, но вовремя подумала — какая блин пенсия? Да этот маг себе наколдует все, что угодно, хоть гарем! А внуки — наверняка он их настрогал по всему их королевству! А может — еще в другим мирах найдутся. Но Гильберт уже успокоился и предложил мне взглянуть на секретный отдел — издали. Мы вышли на лестницу по каменному мрачному коридору. Внизу простирался зал в несколько этажей. Он производил странное ощущение. Дело в том, что в нем стояли не стеллажи, а сейфы. По ним бегали фиолетовые и белые лучи. Гильберт показал в проходы, которые вели с других лестниц. Там была сигнализация, которую у нас кажется называют тепловой. То есть, там много лучей пересекали проход. Правда, здесь они были видимы. Но пересекались они очень мелко. А потом — в зале с засекреченными книгами стояла такая нагнетенная атмосфера, что сюда не хотелось спускаться.

— Здесь хранится самое важное. — свистящим голосом делился Гильберт. — Самые лучшие заклинания, секреты волшебства…

— Слушай. — не подумав, заявила я. — А тут хранится совет, как всадить демону зелье?

Гильберт задумался.

— Хранится где-нибудь, но… Мне, конечно, ничего не стоит поискать сведения… Убийство демонов — это тонкая работа, и…

— Ну что ты меня пугаешь! — запаниковала я.

— Извини, извини. Помни — ты не из нашего мира. И тебе главное — импровизировать. Ведь наших правил ты все равно не выучишь до конца. И перестань ты паниковать. Наш мир тебе нравится?

— Э…

— Ну вот. А еще вчера ты была от него в восторге. — упрекнул меня Гильберт.

— Да мне нравится ваш мир! Просто меня как-то парит зачинать войну и убивать…

— Ну, знаешь. — Гильберт притянул меня к себе. — Конечно, мы все хотели бы сразу на все готовенькое. Ты пойми — здесь тебе многое простят.

— А потом придет так Смерть и скажет: «Смерть все искупит» — буркнула я.

— Перестань. Смерть тебя полюбила. — попытался подбодрить меня Гильберт. Но от его заявления мне стало только хуже. — Перестань. Ты пока нравишься большинству из тех, с кем ты встретилась в нашем измерении. Даже эльфу, этому принцу. А они народ капризный. И даже демонская подстилка тебя поддержала.

— Ага. Стукач позорный. — буркнула я.

— Э, все не так просто. — протянул Гильберт. — Слушай сюда. Руаза натворила много плохого, и Сальнес тоже, и этот Инжен. Они все приняли тебя несколько странно. Ты действительно считаешь, что он был такой дурак, что оставил с тобой в комнате деньги и не закрыл окно?

Я призадумалась. Кто-то уже говорил мне о том, что эта троица действительно вела себя в последнее время несколько вызывающе. А тут…

— А тут хранятся раритеты. — резко перевел тему Гильберт, протянув руку к помещению. Внизу простирался ряд книг и свитков, цепями прикованных к кафедрам. Сдается мне, что они защищены лучше остальных.

— Дай мне в руки что-нибудь интересное? — попросила я.

— Отсюда не могу. За этими раритетами у меня по сотне лет в очередях стоят, ждут, когда защитное заклинание даст доступ.

— Ну, не отсюда. — попросила я. — Что-нибудь на твой вкус.

Гильберт ненадолго задумался, потом провел меня в один из пройденных залов. Он просто взял какую-то бумагу с полки — и от нее рассыпался сноп волшебных искр. Я с трепетом взяла лист с чернильным текстом. Меня овеяло странное чувство.

— Боже, что это? — с придыханием спросила я.

— А, проняло. — улыбнулся маг. — Это эльфийское письмо, безумно красивое признание в любви. Его… ээээ…

— Написали одной прекрасной эльфийке. — предположила я.

— Ну не совсем. — замялся Гильберт и усмехнулся. — Было тут кровосмешение, когда одного из эльфов взяли в вампиры. А он втюрился… ээээ.

Я поняла, о чем речь, словно историю уже рассказал мне этот свиток.

— Фи. — поморщилась я. — Чего ты мне подсунул?

— Не смейся над влюбленным. Ну, написал он письмо мужику. Вампиры все чувствуют иначе.

Я вздохнула и взглянула на текст.

— «Пусть боги на страсть не пеняют сурово,

И нам в этом мире бок о бок не быть,

Но звезды о нас песнь пропеть уж готовы,

Леса нас готовы от бед сохранить». — прочла я. — Это что, стихи?

— Эльфийское признание в любви. Его изучают как образец любовной лирики. — поделился Гильберт.

— А эта парочка… Ну, того этого?

— Они пропали без вести. — ухмыльнулся Гильберт. — Никто не знает, что даст эльфу вампирское бессмертие, наверное, природное начало его спасло. А его возлюбленный и так мог жить вечно. Это старая история, и никто не любит о ней распространяться. Ни вампиры, ни эльфы не хотят говорить, что произошло с этой парочкой.

Я дочитала посвящение. Оно было грустное, и никакой надежды на то, что они встретились, не оставляло. Настроение испортилось. Я смахнула предательскую слезу.

— Ну, прости. Я не думал, что ты расстроишься…

— Злой ты. — прошептала я.

— Неправда. Я белый и пушистый. — обиделся Гильберт. — вот доживи до моего возраста…

Я не выдержала и рассмеялась. Он зашипел на меня:

— Тихо! Ты ж в библиотеке, истеричка!